Великая речная война. 1918 — 1920 годы

Дорога была одноколейной, поезда шли в двух направлениях, часто останавливаясь на разъездах. Почти каждый день мы узнавали о новых действиях большевиков. Пока мы были в пути, конные отряды красных дважды пускали поезда под откос, недалеко от Харбина мы сами увидели разбитый поезд под насыпью. (Красных под Харбином в то время не было, и крушение поезда устроили, видимо, хунгузы. — А. Ш.) После этого примерно за милю впереди нашего поезда всегда шел паровоз с платформой, груженой запасными рельсами.

Мы быстро поняли, что в первом классе ехало много евреев, везших контрабандные товары в Омск, где их можно было продать с баснословной прибылью. Занятно было видеть, как их попутчицы толстели перед станциями, где веши пассажиров обыскивали. Каждая надевала под шубу несколько шелковых платьев и оставалась в них до конца обыска. На одной станции мы видели трупы нескольких красных, повешенных на телеграфных столбах. С ними был повешен местный староста, уличенный в том, что помогал красным пускать поезда под откос.

Все увиденное напугало наших попутчиков, и, поскольку наш отряд был единственной наличной вооруженной силой, нас попросили обеспечить охрану поезда. Я согласился и взял на себя роль коменданта.

Была установлена система постов, в дополнение к которой все здоровые мужчины из числа пассажиров обязаны были по очереди выходить в патрули по обе стороны поезда в темное время суток…

16 апреля мы прибыли в Омск, где располагались Колчак и правительство Сибири.

Нас встречали капитан Уолф-Мюррей и два других офицера, составлявшие британскую военно-морскую миссию. Они жили в железнодорожном вагоне, который позже прицепили к поезду, доставившему нас в Пермь.

28 апреля мы прибыли в Пермь, большой город на Каме…

Я явился в штаб Камской речной флотилии, где встретил адмирала Смирнова и нескольких штабных офицеров. Они занимались превращением речных буксиров и барж в боевые корабли.

Мне сказали, что нам будет выделен камский буксир, а также баржа, на которой мы должны установить шестидюймовое орудие. Оба судна предполагалось подвести к железнодорожной ветке, чтобы облегчить перегрузку с платформ на корабли…

Кроме баржи нам выделили быстроходный буксир, ходивший на мазуте или дровах. Оба судна были зачислены в 3-й дивизион, которым командовал капитан 1-го ранга Феодосьев.

Мы назвали буксир «Кент», а баржу — «Суффолк» в честь родных кораблей, оставшихся во Владивостоке. «Кент» имел 170 футов (51,8 м) в длину и 40 футов (12,2 м) в ширину, считая восьмифутовые гребные колеса. Баржа, у которой был свой буксир, была столь велика, что на ее фотографии шестидюймовое орудие выглядит небольшой точкой. Оба судна стояли недалеко от Мотовилихинского завода».

Тумбы от 12-фунтовых британских пушек остались где-то в Сибири, поэтому в Перми к ним по чертежам Вадима Макарова изготовили новые тумбы.

Джеймсон так описал модернизацию судов: «В то время как мы занимались креплением двенадцатифунтовок, работа по перестановке шестидюймового орудия с железнодорожной платформы на баржу шла своим чередом. Здесь тоже не обошлось без трудностей. Не последней из них было отсутствие крана, достаточно мощного, чтобы поднять семитонный ствол и примерно такого же веса лафет. Из-за паводка вода в реке каждый день поднималась на фут, грозя затопить подъездные пути, поэтому ничего не оставалось, кроме как тащить пушку волоком. Эту тяжелую ручную работу делали в основном женщины, так как все мужчины призывного возраста служили в Сибирской армии Колчака.

Одновременно с вооружением на кораблях производились и другие работы. На «Кенте» были изготовлены и установлены две мачты. Для этого к судну по воде подогнали сосновые стволы, и русские плотники, используя в работе очень мало инструментов, в основном тесла (узкое лезвие, перпендикулярно, как мотыга или кирка, насаженное на ручку), быстро соорудили мачты, по качеству не хуже, чем в наших доках. Каждая была установлена между двух стоек и закреплена двумя шкворнями. Вытащив нижний шкворень, можно было положить мачту на палубу для прохода под низким или разрушенным мостом.

Надо было расширить кубрики (команда удвоилась по сравнению с прежней), подготовить кладовые, артпогреба и многое другое. Предстояло также установить броневые плиты для зашиты орудийных платформ и колесных кожухов. Кроме того, русские могли дать нам пулеметы «Виккерс», но без станков, а значит, снова пришлось проявлять изобретательность. Мы прибили к палубе вагонные буфера стержнями вверх, а к стержням приварили верхние части пулеметных треног. Самодельная конструкция оказалась очень удачной и даже позволяла вести огонь на больших углах возвышения, чем с треноги. Это качество пригодилось нам позже в бою у Сарапула».