Великая речная война. 1918 — 1920 годы

Накануне, 29 мая, Смирнов получил телеграмму за подписью начальника штаба Сибирской армии генерал-майора Богословского с просьбой обеспечить переправу частей левого фланга Южной группы Сибирской армии у Пьяного Бора и оказать огневую поддержку в районе Чеганда — Пьяный Бор, а по возможности и до устья реки Иж. Адмирал решил немедленно выдвинуть корабли к Пьяному Бору и ниже.

Однако вскоре в штаб флотилии пришло известие о том, что канонерка «Стерегущий» в районе устья Белой была обстреляна красными из 107-мм пушки обр. 1910 г. Поэтому К. А. Смирнов решил отложить на ночь поход к Пьяному Бору. Однако из-за отступления белых все операции были отменены.

Теперь адмирал Смирнов решил увести все транспортные и вспомогательные суда в Сарапул.

31 мая адмирал Смирнов приказал кораблям флотилии отойти в Николо-Березовку для прикрытия переправы 4-го корпуса. Туда же на кораблях флотилии был доставлен 58-й Акмолинский Сибирский стрелковый полк, понесший большие потери в боях и насчитывавший всего лишь 340 человек и два полевых орудия. Обеспечение переправы было поручено командиру Отдельной бригады морских стрелков контр-адмиралу Г. К. Старку. Для ее защиты белые поставили два минных заграждения: одно ниже села Каракулино, а другое — в районе села Саклово.

I июня в 19 часов адмирал Смирнов на штабном пароходе «Соликамск» прибыл в Сарапул, Там он застал канонерки «Кент» и «Смелый», а также плавбатарею «Суффолк», производившие мелкий ремонт. К этому времени в Сарапуле царила паника. В тот момент, когда «Соликамск» подходил к пристани Сарапула, от нее отошел пароход «Чермез» со штабом Южной группы, который решил драпануть вверх по течению.

Начальник штаба Речной Боевой флотилии капитан 1-го ранга Н. Г. Фомин доложил Смирнову, что Сарапул будет оставлен белыми с часу на час. Адмирал немедленно вышел на «Соликамске» обратно в Николо-Березовку, чтобы организовать отход судов флотилии, которые могли быть заблокированы в случае подрыва красными судоходного пролета моста.

Далее идут разночтения в отчетах контр-адмирала Смирнова и воспоминаниях Джеймсона. Джеймсон: «"Кент» и «Суффолк» одновременно оказались в Сарапуле, придя туда с интервалом в день. Наш корабль был готов уже через 48 часов. При ходовых испытаниях машины работали безотказно, а максимальная скорость «Кента» даже увеличилась до 11 узлов против течения и 15 — по течению.

«Кент» получил приказ присоединиться к флотилии, стоявшей у Николо-Березовки, в 25 милях ниже по течению. Мы вышли из Сарапула 2 июня в 16.30 и прибыли туда в 21.00.

Пройдя под Сарапульским мостом, мы заметили батарею полевой артиллерии, окапывавшуюся на огневой позиции примерно в двух милях от города. Пушки были направлены в сторону Сарапула. Трудно было поверить, что вражеские орудия стоят так близко у города, где еще недавно располагались штаб белой армии и командование водных сил. По прибытии я немедленно доложил о замеченном адмиралу Смирнову. Он ответил, что несколько минут назад получил радиограмму (его корабль был единственным, имевшим радио) о начале штурма Сарапула большевиками. Командиры кораблей собрались на совещание и решили послать два самых быстроходных судна, «Грозный» (капитан Феодосьев) и «Кент», к мосту для удержания его до прохода флотилии в Сарапул.

Эта ситуация — типичный пример того, насколько нам не хватало достоверной информации и в каких трудных положениях мы оказывались из-за этого.

«Грозный» и «Кент» подошли к мосту в 3.25 и с облегчением увидели, что один его пролет еще был пригоден для прохода судов. Остальные были уже разрушены.

Вставало солнце, на берегу было тихо, только изредка можно было наблюдать небольшие передвижения войск. Мы сочли разумным не начинать бой и продолжать вести наблюдение до подхода основных сил флотилии.

Перечитывая мой дневник, я нашел запись:

«В 5.35 флотилия с баржами на буксире показалась из-за поворота. Первый дивизион сразу же вступил в бой с артиллерией противника на правом берегу».

В 5.50 «Грозный» и «Кент» стали во главе флотилии, и все корабли дали полный вперед. Артиллерия противника открыла заградительный огонь, перенося его выше по течению по мере продвижения флотилии. Мне трудно было давать целеуказание, поэтому каждый расчет стрелял самостоятельно как по строениям, так и по живой силе противника на берегу. Наши пушки вели беглый огонь разрывными снарядами, практически в упор и прежде всего по целям у среза воды.

Я указал наводчику на полевое орудие, стрелявшее сквозь дверной проем из домика у реки, и вскоре крыша домика и обломки стен взлетели в воздух от разрыва снаряда. Капитан Феодосьев, говоря о «Кенте», заметил позже: «Они стреляли из пушек, как из револьверов. Поразительное зрелище».