Великая речная война. 1918 — 1920 годы

«В ночь на 28 мая подлодка «Макрель» была атакована лайбой, выпустившей безрезультатно мину Уайтхеда (торпеду). 28 мая суда продолжали стоять в канале, ожидая моряны. 29 мая все суда благополучно прибыли на рейд г. Астрахани»^{92}.

Таким образом, Астрахано-Каспийская флотилия полностью устранилась от боевых действий на Каспийском море. Возникает только вопрос, а откуда взялась лайба с торпедой? Или это очередная фантазия военморов?

Поскольку англичане категорически отказались предоставить деникинцам паровые суда, то капитан 1-го ранга Сергеев решил создать на Каспии… парусный флот! Приказом № 138 по Каспийской флотилии (пока еще не существующей) от 14 мая 1919 г. Сергеев назначил К. Шуберта начальником «Экспедиции особого назначения». В «экспедиции» состояли парусные рыбачьи шхуны, называемые на Каспии рыбницами. Морские рыбницы представляли собой парусные деревянные суда длиной от 11,4 до 17 м и шириной от 4,7 до 5,7 м. На них не только ловили рыбу, но и производили ее немедленный засол.

Всего у Шуберта имелось девять двухмачтовых рыбниц, из них семь вооруженных и две транспортные. Экипажи рыбниц наполовину состояли из азербайджанцев, наполовину из каспийских рыбаков, были два-три кондуктора флота, несколько старых матросов военного флота, юнкера и гимназисты. О том, что большевики допекли рыбаков разного рода реквизициями, уже упоминалось выше. Экипаж шхуны состоял в среднем из 12 человек, а во всем отряде было около сотни. Люди были вооружены винтовками и ручными гранатами, главным же вооружением являлись семь пулеметов разных систем.

Паруса и такелаж судов были приведены в образцовое состояние. Компасные картушки имели самое примитивное устройство: вырезаны из картона и надеты на булавку. Ночью они освещались свечей в фонаре. Лагов не было, а лоты заменялись длинными фуштоками, которыми в случае надобности и нащупывалось дно. Шуберт располагал лишь единственной общей картой Каспийского моря.

Лучшими навигационными инструментами были глаза и память рыбаков, с детства плававших в этих водах. Шуберт писал: «Эти отличные люди были здесь как у себя дома. Ночью и в свежую погоду они разбирались отлично.

Вообще можно сказать, что они удивительно счастливо совмещали в себе качества дисциплинированных солдат и отличных моряков.

Высокие, стройные, русые бородачи, нередко старообрядцы, эти люди были прекрасными образцами чистой славянской расы. Большинство их отбывало в свое время воинскую повинность в гвардейских и гренадерских полках, откуда они вынесли прекрасную выправку, дисциплину и преданность Царю и России. Эти качества в соединении с привычкой к морю, зоркостью, бесстрашием и лихой расторопностью создали бесподобный военно-морской личный состав, оказавший мне незаменимые услуги в моем необычайном парусном плавании. Мыс ними сошлись отлично, и верили они мне безгранично…

Для сигнализации во время плавания у меня был всего один комплект сигнальных флагов, на остальных шхунах имелись лишь ответные вымпела. Для взаимных переговоров мы широко пользовались семафором. Пищу мы варили в котелках на баке, что было далеко не безопасно в пожарном отношении. Для ночного освещения на каждой шхуне было по одному ручному свечному фонарю. В качестве противопожарных средств имелось два ведра, а допотопная шхунпомпа исполняла обязанности водоотливной системы. На каждой шхуне двое старших офицеров помещались в небольшой убогой каютке на корме впереди рулевого; остальные люди ютились в носовом и среднем трюмах по способности. Одеты мы все были довольно неказисто, но ношение старых царских погон строго соблюдалось. Впрочем, благодаря теплому летнему времени большинство путешествовали совершенно нагишом, вследствие чего загорели ужасно. На случай штилевой погоды имелось по две пары весел. В каюте водилось неимоверное количество блох, а когда по мере продвижения на север мы въехали в необозримые камыши бесчисленных приволжских рукавов, к ним присоединились тучи комаров, что нас сильно мучило в течение всего похода»^{93}.

15 мая состоялся первый выход отряда парусных судов из Петровска. На следующий день отряд подошел к острову Чечень. На маяке острова белые установили наблюдательный пост. Хлеба было мало, зато осетрины и черной икры — в избытке. Шуберт писал: «В дальнейшем эти лакомства нам успели осточертеть».

В ночь на 30 мая отряд снялся с якоря и направился к бухте Березяки. Ночью отряд подвергся нападению красного парохода, вооруженного артиллерией. Шуберт приказал подпустить его поближе, а потом со всех рыбниц был открыт ружейно-пулеметный огонь. Пароход отошел. В отряде было двое раненых.