Великая Российская трагедия. В 2-х т.

Он сказал: “Мы выполнили свой долг до конца и не наша вина в том, что армия, войска министерства внутренних дел и безопасности предали Конституцию и свой народ. Мы должны выходить из этого здания с гордо поднятой головой...”

Появился рослый офицер в сопровождении вооруженных людей в шлемах. Он приказал: “Всем выйти!” Затем после паузы: “Хасбулатову и Руцкому — остаться!” Появляется Коржаков. Олег Румянцев крикнул: “Как ваша фамилия? Мы должны знать, с кем остаются Хасбулатов и Руцкой”. Офицер: “Полковник Проценко”.

Румянцев: — Полковник, ваши офицеры поклялись честью, что с Хасбулатовым и Руцким ничего не произойдет. Они сказали, чтобы снайперы не подстрелили их при выходе на улицу, их будут страховать ваши люди?

Офицер: — Совершенно верно. Ни один волос не упадет с головы Руслана Имрановича и генерала Руцкого...

Кажется, это было в 17.00-17.15.

Чуть позже предложили выйти и нам. Мы прошли по коридорам к парадному подъезду, спустились по ступеням. Там стояла часть наших депутатов. Сразу же увидел Николая Иванова, депутата от Грозного, Марию Сорокину, Лидию Шиповалову, Нину Солодякову, Ирину Залевскую, Сажи Умалатову, мою землячку — мужественной оказалась эта хрупкая женщина, Ивана Шашвиашвили, Геннадия Саенко, Людмилу Бахтиярову. Их уже уводили, видел со спины. Они поникли, опустили головы. Я не выдержал, громко сказал: “Поднимите головы, наши милые женщины! Вы ни в чем не провинились!..” Рядом Юра Гранкин, Сережа Личагин, Володя Яремко, Олег Румянцев, Володя Иванов, Саша Бондарчук, двоюродные братья Махмуд и Хусейн, депутаты Николай Иванов, Рамзан Ахметханов. Подходит и Руцкой. Ждем. Наверное, полчаса.

Арест

Опять появляется Коржаков. Громко: “Руцкой — на выход!” Уводит Александра Владимировича. Мы прощаемся — крепко пожимаем руки. Вскоре опять Коржаков: “Хасбулатов — на выход!” Я с плащом на левом локте выхожу из нашей группы, прощаюсь. Впереди меня — полковник Проценко. Раскрываются в последний раз тяжелые двери нашего Парламентского дворца — я иду во след Проценко, на два шага позади, — и мы на улице... Чуть не споткнулся о внезапно присевшего Проценко. Я вспомнил о предупреждениях относительно снайперов. Что ж, думаю, Проценко “продался” или захотел унизить меня — со страху можно ведь и присесть позади Проценко! — Вот тогда у меня и появилась та самая усмешка, которую видели миллионы телезрителей во всем мире. Поэтому он и отвел взгляд в сторону в “Лефортово”, когда я пристально посмотрел ему в глаза после произнесенных им слов: “Как видите, я доставил вас в целости и сохранности, как и обещал вашим депутатам”...

Близорукость мешала рассмотреть и увидеть отчетливо всю ту страшную картину, которая предстала передо мной. Танки вдали, за набережной и у гранитной лестницы, приблизительно там, где Ельцин выступал на танке в августе 1991 года. Но какие были люди тогда в танках и что стало с ними теперь! Бронетранспортеры, войска... Ряды омоновцев, “Витязей”, какие-то люди, как мне показалось, в эсэсовской форме — “бейтаровцы”? В автобус заскочил Коржаков. Тронулись. Я отодвинул занавеску на окошке и помахал рукой своим друзьям-депутатам. Через час мы прибыли в “Лефортово”.

Расправа

Как оказалось, офицеры “Альфы”, обеспечив выполнение основного своего обязательства — сохранение нам жизни, не сумели выполнить в полном объеме данное мне и Руцкому обещание — вывезти людей из Парламентского дворца в безопасное место — к станциям метро. Многое, оказывается, делалось до последней минуты для того, чтобы настроить офицеров “Альфы” против нас. Так, прицельным снайперским выстрелом был убит капитан этого подразделения. Узнав об этом, Коржаков сказал: “Теперь “Альфа” пойдет”. Но офицеры быстро установили, что выстрел произведен не из Парламента, и не пошли на штурм.