Великая русская революция. Воспоминания председателя Учредительного собрания. 1905-1920

   Существует еще одно свидетельство закулисной роли русских землевладельцев в корниловском движении, ускользнувшее от внимания историков революции. О «голливудском» эпизоде этого движения, когда В.Н. Львов (бывший прокурор Священного синода во Временном правительстве) предпринял неудачную попытку примирения, написано много. Львов был человеком искренним, но чрезвычайно бестолковым. Намерения у него были добрые, однако его неловкость привела к чудовищной силы взрыву. В.Н. Львов был родным братом председателя Совета Союза землевладельцев Н.Н. Львова, человека куда более способного. «После моей первой беседы с Керенским и получения от него согласия расширить коалицию и включить в нее еще более правые партии, чем кадетов, – пишет В.Н. Львов, – я не виделся ни с кем из гражданских лидеров, а просто послал моего брата, Н.Н. Львова, поговорить с разными гражданскими представителями, сообщив ему, что Керенский дал свое согласие». Отсюда следует, что самого В.Н. Львова «послал» к Керенскому именно Н.Н. Львов.

   Корнилов также обзавелся своим «аграрным теоретиком», профессором Яковлевым. Тот составил собственный аграрный проект, чтобы подорвать земельную реформу, основанную на проекте Чернова. Суть этого проекта заключалась, во-первых, в том, что землю нужно безвозмездно передать не всем крестьянам, а только солдатам с передовой, честно исполнявшим свой долг, или их семьям; во-вторых, при «национализации» земли предлагалось делать многочисленные и сильно растяжимые исключения в пользу землевладельцев. Эти две особенности делали проект полезным орудием диктатуры.

   Вожди российской плутократии также пытались прятаться за кулисами, но все же не смогли скрыть свое участие в корниловском движении.

   Британский посол Бьюкенен писал, что он узнал о заговоре от его участника, «крупного финансиста». Керенский жаловался, что еще в апреле, а то и раньше владельцы банков и директора финансовых организаций создали специальный фонд для поддержки тайных антиправительственных и антисоветских групп. По его сведениям, эти люди поручили Завойко «подыскать генерала», который предложит им свой меч. До революции Завойко был связан с кружком Распутина; говорили, что, если бы не убийство Распутина, он стал бы министром финансов. Во всяком случае, он претендовал на данный пост в кабинете Корнилова.

   Керенский обвинял эти круги, не имея твердых доказательств; они были найдены только впоследствии. В реестре московского филиала Союза офицеров ставки за № 19 мы находим расписку в получении от Всероссийского союза торговли и промышленности 10 000 рублей. После специальной миссии Главного комитета Союза, проведенной в Москве и Петрограде, были получены «добровольные пожертвования от штатских лиц» в размере 3500, 4000, 10 000 и 16 000 рублей. Анонимное Общество экономического возрождения России через нашего старого знакомого Родзянко передало 100 000 рублей, предназначенных для помощи не менее таинственной и, возможно, фиктивной Партии свободы и порядка с лозунгом «Кто против порядка, тот против свободы». Вскоре выяснилось, что это была вовсе не партия, а «беспартийная военная организация», созданная «для борьбы с влияниями, деморализующими армию»; иными словами, одна из групп, тяготевших к Республиканскому центру. О последнем Деникин говорит, что тот имел одно важное преимущество над всеми остальными: у него были финансовые средства. Эти средства обеспечивала богатая буржуазия, которая «подняла тревогу после июльских дней, показавших слабость Временного правительства, и предложила [Республиканскому центру. – Примеч. авт.] свой первый финансовый взнос, чтобы спасти Россию... от неминуемо надвигавшейся опасности большевизма». Представители банковской, торговой и промышленной аристократии не вступали в ряды таких организаций «из страха быть скомпрометированными в случае неудачи»¹².

   Но кто именно входил в их число? Летом 1917 г. представители Союза офицеров ставки доложили о серии шагов, предпринятых для установления связей с гражданскими организациями. «Русские гражданские группы, особенно кадетские, обещали нам свою полную поддержку. Мы встречались с Милюковым и Рябушинским. Обе группы сулили нам помощь союзников, правительства, прессы, в том числе и финансовую... Московская группа приняла нас радушно, петроградская держалась уклончиво. Группа Рябушинского была более сговорчива».

   Во время триумфального приема Корнилова в Москве на открытии Государственного совещания представительница одного из старейших купеческих родов, миллионерша госпожа Морозова встала перед ним на колени.

   Троих представителей торгово-промышленной буржуазии – Третьякова, Сироткина и Рябушинского – пригласили на тайное совещание ставки для обсуждения вопроса о формировании правительства Корнилова.