Великая Русская Смута. Причины возникновения и выход из государственного кризиса в XVI–XVII вв.

Так успел герой-юноша в своем деле великом! За 5 месяцев перед тем оставив царя почти без царства, войско в оцепенении ужаса, среди врагов и предателей, находив везде отчаяние или зложелательство, но умев тронуть, оживить сердца добродетельною ревностью, собрать на краю государства новое войско отечественное, благовременно призвать иноземное, восстановить целость России от запада до востока, рассеять сонмы неприятелей многочисленных и взять одною угрозою крепкие, годовые их станы – князь Михаил двинулся из Лавры, им освобожденной, к столице, им же спасенной, чтобы вкусить сладость добродетели, увенчанной славою.

Россияне и шведы, одни с веселием, другие с гордостью, шли как братья, воеводы и воины, на торжество редкое в летописях мира. Царь велел знатным чиновникам встретить князя Михаила; народ предупредил чиновников, стеснил дорогу Троицкую, поднес ему [2 марта] хлеб и соль, бил челом за спасение государства Московского, давал имя отца отечества, благодарил и сподвижника его, Делагарди. Василий также благодарил обоих со слезами на глазах, с видом искреннего умиления. Казалось, что одно чувство всех одушевляло, от царя до последнего гражданина. Москва, быв еще недавно столицею без государства, окруженная неприятельскими владениями, смятенная внутренними крамолами, терзаемая голодом и ввечеру не знав, кого утреннее солнце осветит в ней на престоле, законного ли венценосца российского или бродягу, клеврета разбойников иноземных, – Москва снова возвышала главу над обширным царством, простирая руку к Ильменю и к Енисею, к морю Белому и Каспийскому, опираясь в стенах своих на легионы победоносные и наслаждаясь спокойствием, славою, изобилием; видела в князе Михаиле виновника сей разительной перемены и не щадила ни его смирения, ни его безопасности: где он являлся, везде торжествовал и слышал клики живейшей к нему любви, естественной, справедливой, но опасной, ибо зависть, уже не окованная страхом, готовила жало на знаменитого подвижника России и, раздражаемая сим народным восторгом, тем более кипела ядом, в слепой злобе не предвидя, что будет сама его жертвою!

Еще не спаслось, а только спасалось отечество – и князь Михаил среди светлых пиров столицы не упоенный ни честью, ни славою требовал указа царского довершить великое дело: истребить Лжедимитрия в Калуге, изгнать Сигизмунда из России, очистить южные пределы ее, успокоить государство навеки, имея все для успеха несомнительного – войско, доблесть, счастье или милость Небесную. Но судьба Шуйского противилась такому концу благословенному: не в его бедственное царствование отечество наше должно было возродиться для величия!

Низвержение Василия и междуцарствие (1610–1611)

В то время когда всякий час был дорог, чтобы совершенно избавить Россию от всех неприятелей, смятенных ужасом, ослабленных разделением, когда все друзья отечества изъявляли князю Михаилу живейшую ревность, а князь Михаил – живейшее нетерпение царю идти в поле, минуло около месяца в бездействии для отечества, но в деятельных происках злобы личной.