Великая шахматная доска (Господство Америки и его геостратегические императивы)

Это произойдет не скоро и не вдруг. Продвижение в этом направлении, повторим, будет нерешительным. Но такое продвижение необходимо будет отразить в существующей организации альянса, дабы отсутствие подобной корректировки само по себе не стало препятствием для дальнейшего продвижения. Значительным шагом в этом направлении было принятое в 1996 году решение НАТО об образовании Объединенной совместной оперативной группы, что предусматривает, таким образом, возможность неких чисто европейских военных инициатив, основанных на натовском обеспечении, а также на системе командования, контроля, связи и разведки альянса. Большая готовность США учесть требования Франции об увеличении роли Западноевропейского союза в НАТО, особенно в отношении командования и принятия решений, также явилась бы знаком более подлинной поддержки Соединенными Штатами европейского единства и помогла бы до некоторой степени сгладить расхождения между США и Францией относительно будущего европейского самоопределения.

В дальнейшем ЗЕС может включить в себя некоторые страны – члены ЕС, которые по различным геополитическим или историческим причинам могут не стремиться к членству в НАТО. Это могло бы коснуться Финляндии, Швеции или, возможно, даже Австрии, каждая из которых уже получила статус наблюдателя в ЗЕС( 7*). Другие государства могут также преследовать цель подключения к ЗЕС в качестве предварительного этапа перед возможным членством в НАТО. ЗЕС мог бы также в определенный момент принять решение создать нечто подобное натовской программе «Партнерство ради мира» с прицелом на потенциальных членов ЕС. Все это помогло бы сплести более широкую сеть сотрудничества в области безопасности в Европе, простирающуюся за формальные границы Североатлантического альянса.

Между тем, пока возникает более обширная и единая Европа – а это даже при самых благоприятных условиях произойдет не скоро, – Соединенным Штатам придется тесно сотрудничать и с Францией, и с Германией, с тем чтобы помочь возникновению более единой и обширной Европы. Таким образом, в отношении Франции главной дилеммой американской политики и далее будет вопрос: как вовлечь Францию в более тесную атлантическую политическую и военную интеграцию, не подвергнув риску американо-германские связи? А в отношении Германии: как использовать доверие США германскому лидерству в атлантистской Европе, не вызвав тревоги во Франции и Великобритании, так же как и в других европейских странах?

Более доказуемая гибкость Соединенных Штатов относительно будущей модели альянса была бы в конечном счете полезна для поддержки Францией его расширения в восточном направлении. В конце концов, зона объединенной военной ответственности по обе стороны Германии более жестко закрепила бы последнюю в многостороннем каркасе, а это имело бы значение для Франции. Кроме того, расширение альянса увеличило бы возможность того, что «веймарский треугольник» (в составе Германии, Франции и Польши) мог бы стать изящным средством для того, чтобы уравновесить лидерство Германии в Европе. Несмотря на то что Польша полагается на германскую поддержку в своем стремлении вступить в НАТО (и несмотря на недавние и продолжающиеся колебания Франции относительно подобного расширения), будь она внутри альянса, общая франко-польская геополитическая перспектива имела бы большие шансы на возникновение.

В любом случае Вашингтону не следует упускать из виду тот факт, что Франция является единственным оппонентом в краткосрочной перспективе по вопросам, имеющим отношение к европейской идентичности или к внутренней деятельности НАТО. Более важно держать в уме тот факт, что Франция – необходимый партнер в важном деле, и постоянно приковывать демократическую Германию к Европе. Такова историческая роль франко-германских взаимоотношений, и расширение на восток как ЕС, так и НАТО увеличило бы важность этой взаимосвязи как внутреннего ядра Европы. Наконец, Франция недостаточно сильна, чтобы препятствовать Соединенным Штатам по геостратегическим принципам их европейской политики и чтобы самостоятельно стать лидером Европы как таковой. Поэтому можно терпеть ее странности и даже приступы раздражительности.