Великая шахматная доска

С точки зрения Франции, главная задача по созданию единой и независимой Европы может быть решена путем объединения Европы под руководством Франции одновременно с постепенным сокращением главенства Америки на Европейском континенте. Но если Франция хочет формировать будущее Европы, ей нужно и привлекать, и сдерживать Германию, стараясь в то же время постепенно ограничивать политическое лидерство Вашингтона в европейских делах. В результате перед Францией стоят две главные политические дилеммы двойного содержания: как сохранить участие Америки — которое Франция все еще считает необходимым — в поддержании безопасности в Европе, при этом неуклонно сокращая американское присутствие, и как сохранить франко-германское сотрудничество в качестве политико-экономического механизма объединения Европы, не допуская при этом занятия Германией лидирующей позиции в Европе.

Если бы Франция действительно была мировой державой, ей было бы несложно разрешить эти дилеммы в ходе выполнения своей главной задачи. Ни одно из других европейских государств, кроме Германии, не обладает такими амбициями и таким сознанием своего предназначения. Возможно, даже Германия согласилась бы с ведущей ролью Франции в объединенной, но независимой (от Америки) Европе, но только в том случае, если бы она чувствовала, что Франция на самом деле является мировой державой и может тем самым обеспечить для Европы безопасность, которую не может дать Германия, зато дает Америка.

Однако Германия знает реальные пределы французской мощи. Франция намного слабее Германии в экономическом плане, тогда как ее военная машина (как показала война в Персидском заливе в 1991 г.) не отличается высокой компетентностью. Она вполне годится для подавления внутренних переворотов в африканских государствах-сателлитах, но не способна ни защитить Европу, ни распространить свое влияние далеко за пределы Европы. Франция — европейская держава среднего ранга, не более и не менее. Поэтому для построения единой Европы Германия готова поддерживать самолюбие Франции, но для обеспечения подлинной безопасности в Европе Германия не хочет слепо следовать за Францией. Германия продолжает настаивать на том, что центральную роль в европейской безопасности должна играть Америка.

Эта реальность, крайне неприятная для самоуважения Франции, проявилась более четко после объединения Германии. До этого франко-германское примирение выглядело как политическое лидерство Франции с удобной опорой на динамичную экономику Германии. Такое понимание устраивало обе стороны. Оно приглушало традиционные для Европы опасения в отношении Германии, а также укрепляло и удовлетворяло иллюзии Франции, создавая впечатление, что во главе европейского строительства стоит Франция, которую поддерживает динамичная в экономическом плане Западная Германия.

Франко-германское примирение, даже несмотря на неправильное его истолкование, стало, тем не менее, положительным событием в жизни Европы, и его значение трудно переоценить. Оно обеспечило создание прочной основы для успехов, достигнутых на настоящий момент в трудном процессе объединения Европы. Таким образом, оно также полностью совпало с американскими интересами и соответствовало давнишней приверженности Америки продвижению многостороннего сотрудничества в Европе. Прекращение франко-германского сотрудничества было бы роковой неудачей для Европы и катастрофой для позиций Америки в Европе.

Молчаливая поддержка Америки позволила Франции и Германии продвигать вперед процесс объединения Европы. Воссоединение Германии, кроме того, усилило стремление Франции заключить Германию в жесткие европейские рамки. Таким образом, 6 декабря 1990 г. французский президент и немецкий канцлер объявили о своей приверженности созданию федеральной Европы, а десять дней спустя Римская межправительственная конференция по политическому союзу дала — несмотря на оговорки Великобритании — четкое указание 12 министрам иностранных дел стран Европейского сообщества подготовить проект договора о политическом союзе.

Однако объединение Германии также резко изменило характер европейской политики. Оно стало геополитическим поражением одновременно и для России, и для Франции. Объединенная Германия не только перестала быть младшим политическим партнером Франции, но и автоматически превратилась в бесспорно важнейшую державу в Западной Европе и даже в некотором отношении в мировую державу, особенно через крупные финансовые вклады в поддержку ключевых международных институтов.[10] Новая реальность вызвала некоторое взаимное разочарование в отношениях Франции и Германии, потому что Германия получила возможность и проявила желание формулировать и открыто воплощать свое видение будущего Европы по-прежнему в качестве партнера Франции, но больше не в качестве ее протеже.