Великая Скифия

– Царь Палак начал войну не против Понта, – ответил он. – С Понтом он хотел бы жить в мире и дружбе. Он поднял меч на подлых херсонесцев, с которыми у него старые счеты. Тебе же, Диофант, не следовало бы ввязываться в эту давнишнюю ссору.

Диофант сделал нетерпеливый жест.

– Херсонес – владение Митридата, – возразил он, – Скифия – тоже. Скифы и херсонесцы – подданные царя Митридата. И он волен карать и миловать их по своей царской воле. Кто может противиться воле царя могучего?..

Полководец многозначительно повел глазами вокруг. Фарзой усмехнулся, чем вызвал возмущенный ропот со стороны свиты Диофанта. Но пленник, не обнаруживая страха и смущения, посмотрел в глаза понтийцу и громко сказал:

– Если скифы и херсонесцы подданные царя Митридата, как ты утверждаешь, то почему ты неодинаково относишься к тем и другим?.. Более того, ты хочешь отдать Скифию под ярмо херсонесцам! Не лучше ли было бы сделать наоборот? Скифы страшны для врагов, но умеют быть верными друзьями и держать клятвенное слово. В прошлом году ты благоволил херсонесцам, а те своей алчностью и страстью к наживе довели скифов до того, что Палак потерял терпение и пошел на Херсонес войной. Не забудь, Диофант, что хозяева скифских степей, рек и морских берегов – мы, сколоты, а по-эллински – скифы, но не эллинские колонисты. Херсонесцы же платили и должны платить нам дань. Они пришельцы здесь, и ты должен был бы обратить свое сердце к царю Палаку, а не к льстивым архонтам Херсонеса!..

К пленному неожиданно подскочил разгоряченный Орик.

– А ну, ученый варвар, скажи: почему это Херсонес должен платить дань твоему царю?

– А, это ты, – узнал его Фарзой, – что ж, я отвечу тебе. Потому, что живете на нашей земле и ваши предки клялись вечной данью скифским царям!

– Неужели, по-твоему, за триста лет колонисты не выплатили вам стоимости занятой под город земли? Да и земля-то какая, ты слышишь, достойный Диофант, скалы да камень!.. Все равно она у вас пустовала бы!..

– Стоимости земли нам не надо, – с гордостью отвечал князь, вспоминая, как об этом говорили при дворе Палака, – мы не продаем земли наших отцов! И сколько бы ни стоял Херсонес на нашей земле – он должен платить!.. Не земля вас обогащает, хотя и на ней растут виноградные лозы, а торговля ваша со скифами!

– Почему же тогда вы с каждым годом требуете все большую плату?

– Потому, что вы все больше высасываете соков из нашей страны! Мы хотим получить от вас обратно то, что составляло нашу плоть и кровь!

Орик в возмущении поднял руки вверх.

– О боги! О ты, стратег Митридата!.. Будьте свидетелями лжи этого человека!.. Берега Тавриды для нас такая же родина, как и для скифов! Может, наши предки были пришельцами, так же как и скифы, что вытеснили когда-то народ гимирру! Но мы здешние коренные жители!.. У нас нет иной родины, нам некуда деваться из Тавриды!..

Диофант слушал спор эллина со сколотом с надменной усмешкой. Подумав немного, он обратился к пленнику с затаенной хитрецой, как бы смягчившись:

– А знаешь, ишкуз, если ты хочешь сохранить свою княжескую честь от поругания, а шею от рабского ошейника, ты сможешь заслужить это! Твои смелые речи мне понравились! Даже у собаки ценится громкий лай!.. Ты же хорошо ведешь эллинскую речь, был на островах Эгейского моря и Милете и, конечно, убедился в превосходстве эллинов над варварами! Ты, я думаю, преклонил колена перед олимпийскими богами, как это сделали скифские царевичи Скил и Анахарсис в древности, ибо понял, что эти боги сильнее прочих!..

Фарзой насторожился и молчал, опустив глаза вниз.

– Сколько бы ни воевал Палак с Понтом, – продолжал полководец, – он все равно будет разбит! Ты сам видел, как сильны мы на поле битвы! Кто может устоять против правильного боя сплоченной фаланги наших гоплитов?..

– Никто! – рявкнули военачальники.

– Два царя вели против нас свои рати, царь ишкузов Палак и царь роксоланов Тасий. И я, полководец царя царей Митридата Великого, заставил их бежать в позоре и страхе, растрепал их воинство, как куделю, напоил землю кровью варваров, а тебя, князя, полонил!.. Хо-хо-хо!..

Опьяненный победой и выпитым вином, Диофант торжествовал. Он с хищным удовлетворением скалил свои острые зубы, похожий в этот миг на волка, только что набившего брюхо мясом добычи.

Вслед за ним звонко захохотал Бритагор, глухо заклохтал Мазей, прикрывая выбитые зубы рукавицей. Дружно, как по команде, грянули лохаги и таксиархи, за ними заржали, как жеребцы, мардские и исаврские князьки.

Смех, как пламя пожара, перекинулся на толпы воинов, воздух задрожал от него по всему полю. Смеялись старшие, смеялись младшие. Каждый воин, привыкший во всем следовать примеру начальников, считал своим долгом сейчас поддержать общее веселье и усердно разевал рот, не зная причины всеобщего смеха.