Великая Скифия

– Скифы не те, что в прошлом году! Они собрали все силы и призвали на помощь роксоланов! Ждите их завтра сюда!.. Нас могут осадить в стенах Херсонеса!.. А провианта у нас осталось на несколько недолгих дней. Нам ничего не остается более, как немедленно начать поход на Неаполь. Там победа, там хлеб! Здесь – голод и возможное поражение! Вся удача похода будет заключаться в том, что мы нападем на скифов раньше, чем они на нас! Мы закончим поход до наступления морозов и вернемся в Херсонес с хлебом и скифским добром. Вот там, в Скифии, я не буду мешать грабить ни солдатам, ни вам. Грабьте!.. Так и передайте солдатам. Завтра будьте готовы к походу!

Глава четвертая. Катафрактарии Раданфира

1

За ночь подморозило, но с восходом солнца земля стала оттаивать. Гигантские столбы белого пара поднялись к небесам и заволокли их серой мглой. Солнце, яркое при восходе, стало походить на круглое металлическое зеркало, потом совсем растворилось в испарениях. День потускнел, с севера тянуло холодом, но земля под ногою расползалась. В такую погоду лучше сидеть у пылающего очага, чем месить грязь ногами.

Понтийское войско ранним утром начало переправу с южного берега залива на северный, считавшийся скифским.

Скифы следили за движением кораблей Диофанта с прибрежных высоток. Как только триеры приблизились к их стороне, понтийцы стали прыгать в рыбачьи лодки и на плоты, наспех сколоченные из бревен, и массами переправляться с кораблей на скифский берег.

Появились всадники на небольших, но горячих лошадях и с заунывными криками помчались к берегу, пуская на скаку стрелы из своих луков. Соединившись в нестройную лаву, степные наездники намеревались атаковать строящуюся пехоту чужеземцев. Но с кораблей ударили катапульты и засыпали конницу убийственным градом камней, заставив ее отступить в степь с потерями.

Войско строилось в колонны. На берег переправили тяжелые скифские телеги, на которых устанавливали камнеметы. В телеги впрягались воины и рабы. Предполагалось заменить их быками в первом селении скифов-пахарей. Каждый воин имел при себе небольшой запас продовольствия, взятого из корабельных трюмов. Херсонесцы смогли выдать им лишь небольшое количество вина, втайне сохраненного советом полиса на последний случай.

Начал бесшумно падать влажный снег, земля стала скользкой. Южане зябко вздрагивали, нервно позевывали и поводили плечами. Многие из них никогда не видели скифской земли и сейчас с невеселым чувством смотрели на неприветливые, унылые холмы, черные с белыми пятнами снега. Под ногами чавкала грязь и хрустели стебли увядшей полыни.

– Воины! – обратился к войску Диофант. – Вы ступили на скифскую землю! Пройдем по ней огнем и мечом!.. Через два дня мы проломим ворота Неаполя и разграбим его дотла!..

Упоминание о грабеже вызвало оживление. Жажда добычи являлась одной из главных движущих сил войны. Каждый воин, идя в бой, надеялся грабежом вознаградить себя за опасный труд. Обещание стратега расправило морщины на лицах тех, кто считал себя обиженным в Херсонесе.

Поход начался.

Как только стройные колонны гоплитов углубились в степь настолько, что горделивые флаги на мачтах триер перестали быть видимыми, опять показались отряды скифских всадников. Они галопировали вокруг понтийского войска, кружились подобно докучливым слепням около неповоротливого вола.

– Папай! Папай! – слышался их воинственный клич.

Понтийцы грозили им кулаками и смеялись. Для них было очевидно, что варвары слишком слабы, чтобы напасть на них, первоклассных пехотинцев Малой Азии, достойных соперников римских легионеров.

Поход обещал быть чем-то вроде карательной экспедиции против бедного пастушеского племени, какие нередко предпринимались Понтом против горцев Малоазийского Тавра и Каппадокии.

2

В Неаполе уже знали о вторжении понтийцев в пределы скифских просторов. По направлению их марша можно было судить, что Диофант ставит целью своего похода захват главных городов Скифии.

Раданфир не снимал с себя доспехов, проявляя неутомимую деятельность. Направлял отряды навстречу вражеской рати, сколачивал мощный отряд из князей и богатырей, одетых в непробиваемые катафракты. На площади Неаполя кишмя кишели ратные люди, дымили костры, топтались у коновязей сотни лошадей. Одни приезжали, другие спешно покидали город, кричали, ругались, пели песни. Тут же у костров строгали стрелы, точили акинаки и секиры, починяли конскую сбрую. Против царского дворца накопилось немало навозу и мусору. Его никто не убирал. Время наступило горячее.

Спешно отстраивались башни на стенах города, мастера обивали ворота города медными листами. Но меди хватило лишь на половину одной дубовой створки. Рыли вокруг стен рвы, вбивали колья. Ждали осады.

Палак хандрил после неудачной осады Херсонеса, не выходил из своих покоев, не принимал никого, кроме самых близких людей. С Раданфиром и Фарзоем спустился в подвал, где в их присутствии каменщики вновь замуровали вход в сокровищницу Скилура, уже изрядно обедневшую.