Великая сталинская империя

Конечно, мнение Бенеша было не по нутру консервативным кремлевским политикам, но время диктовало свои, новые условия. Вот что конкретно писал Э. Бенеш по данному вопросу: «Социалистические мероприятия следует осуществлять мирным путем без диктатуры пролетариата, без применения определенных теорий марксизма-ленинизма. Я думаю, что в развитии человечества мы достигли уже такого периода, когда это стало возможным». Мирный переход к социализму вполне устраивал Сталина, который мыслил в перспективе путем активной идеологической «промывки мозгов» населения соседних стран поднять авторитет компартий и сделать их главенствующими в госаппаратах. Это был своего рода план «тихой перманентной революции», план «мирного экспорта революции», без инспирированных Кремлем вооруженных коммунистических переворотов. Одновременно, при участи спецслужб, политики в Москве разрабатывали конкретные планы для коммунистов в будущих соцстранах, как мирным путем захватывать «определенные командные посты», проникать в госаппарат, приобретать навыки управления государством. (РГАСПИ, ф. 77, оп. 3, д. 63, л. 3–4, 44).

Насаждались тихим путем прокоммунистические режимы в Восточной Европе, прикрываясь при этом народным волеизлиянием. Москва тем самым фальсифицировала искренность плюрализма в этих странах, создавала почву для скрытого недовольства в разных слоях населения. Когда в Венгрии и Чехословакии коммунистические режимы стали откровенно подавлять инакомыслие, подминать под себя другие демократические течения, недовольство вылилось в восстания в 1956 и 1968 годах. В конце 80-х годов стало окончательно ясно, что кремлевская модель административно-командного социализма абсолютно не устраивает и большинство самих коммунистов в соцстранах, не говоря уже о народных массах с психологией демократии свободного предпринимательства.

Но все это — и восстания, и крушение Берлинской стены, — произойдет позже, а в 1945 году эти народы верили в социализм, потому что еще не ведали, что это такое на практике, не побывали пусть даже в ослабленной его узде.

На примере развития теории и практики «народной демократии» видно, что Сталин не был до конца закоснелым консерватором. Преследуя свои основные цели, он решил идти к ним иными путями, чем те, которые предполагались в 20—30-х годах. Отказавшись от одиозных коммунистических доктрин перехода к социализму, Сталин даже открыто заявил в августе 1946 года в интервью газете «Дейли Геральд», что теперь СССР — сторонник строительства «мягкого» социализма, который в управлении сродни английскому парламенту: «Русский путь был короче, но труднее, сопровождался кровопролитием», в то время как английский путь — это «более длительный процесс». («Дейли Геральд». 1946 г, 22 августа). Эти слова Сталин сказал, когда уже закручивалась первая спираль «холодной войны». Даже дальновидный вождь народов не предполагал, что через два года он уже не будет помышлять о каких-либо положительных сравнениях с английским устройством.

А наиболее деятельную и подробную модель строя новой демократии как пути к социализму Сталин пояснил в беседе с польскими лидерами — коммунистом Б. Берутом и социалистом Э. Осубка-Моравским 23 мая 1946 года. В частности, он говорил: «В Польше нет диктатуры пролетариата, и она там не нужна. У нас были сильные противники, мы должны были свалить трех китов — царя, помещиков и довольно сильный, разбавленный иностранцами класс русских капиталистов. Для того, чтобы одолеть эти силы, нужна была власть, опирающаяся на насилие, то есть диктатуру. У вас положение совершенно иное. Ваши капиталисты и помещики в такой степени скомпроментировали себя связями с немцами, что их удалось смять без особого труда. Патриотизма они не проявили. Этого «греха» за ними не водилось».

Карта Стран «Восточного блока» после окончания Второй мировой войны

И тут же Сталин признал, кто расправился с классом «эксплуататоров»: «Несомненно, что удалить капиталистов и помещиков в Польше помогла Красная Армия. Вот почему у вас нет базы для диктатуры пролетариата. Строй, установленный в Польше, — говорил дальше Сталин, — это демократия, это новый тип демократии. Она не имеет прецедента».