Великая тайна Фархелема

— Да, явно кроме тех, кто просто ведают судьбами детей, оставшихся без родителей — ещё откуда-то, в чьей компетенции исторические тайны и государственные преступления. Так я понял… И вот представили мне эту «подходящую семью»: офицер, опять же в форме каких-то войск или спецслужб, его нигде не работающая жена, и их сын — такой, что сразу стало ясно: с ним говорить не о чем. С теми, впрочем, тоже… А мне — жить с ними под именем пропавшего без вести племянника того офицера… — Лартаяу не сдержал тяжёлый вздох. — Причём ложь началась сразу: сказали, что живут в Гаталаяри — а оказался пригород, фактически настоящая деревня. И хотели использовать меня на своей деревенской работе по дому — а я ничего подобного делать не умею! Не то чтобы не умел работать в саду — но у нас в Амариоли дом с садом был городской, современный, с соответствующим техническим оснащением, а там буквально древнее крестьянское хозяйство: всё дощатое, покосившееся, запах какой-то гнили… И сразу дали понять: в доме мне ни к чему свободного доступа нет! «Не трогай, не твоё, ты на это не заработал…» То есть всё равно не свой, не равный в их семье. Или как работать на них — свой, а чем-то воспользоваться — нет… Правда, и чем — если сравнить, что имел дома? И сам присутствием в доме их только раздражаю: «Что тут сидишь, иди на двор, играй с детьми»… А с какой стати, что у меня там с кем общего? Да ещё стали требовать, чтобы и одевался как те дети — так, как привык, их, видите ли, позорю. Они там и летом ходят в лохмотьях с головы до ног… Даже заявили: «Ещё раз так выйдешь — в школу весь год будешь так ходить». А я подумал: и буду — если к тому времени останусь здесь! Думали, испугаюсь? «Корни и истоки человечества»… Будто оно вышло не из стремления к совершенству, а из их гнили и вони… И только потом спохватился: как — весь год? А особый режим у меня не переоформлен! Я же пропустил обследование, пока был в той больнице! И в школу идти не поздней осенью, как привык, а представьте — послезавтра! И ходить в неё всё полугодие! Но что началось, когда сказал, что был на особом режиме, и главное — почему! Сразу стали заявлять: прежние родители меня распустили, а вот теперь они перевоспитают — не стесняясь даже, что я был уверен в гибели своей семьи! Будто попал в плен, можно уже не считаться, как с человеком. И даже когда спросил: зачем я вам нужен, зачем взяли к себе, если не подхожу? — пообещали «заняться мной по-настоящему»…

— Вот они, люди в форме, — не выдержал Итагаро. — В реальном бою — пустое место, а против детей — «настоящие мужчины». Хотя тоже странно: что за офицер-крестьянин, не из тех ли «возродителей своеобразия»… Да, но если бы действительно пришлось идти в деревенскую школу? Или у тебя был какой-то план?