Великая тайна Великой Отечественной. Глаза открыты

А ровно месяц спустя после речи Молотова будут опубликованы объяснения и самого вождя:

«а) не Германия напала на Францию и Англию, а Франция и Англия напали на Германию, взяв на себя ответственность за нынешнюю войну;

б) после открытия военных действий Германия обратилась к Франции и Англии с мирными предложениями, а Советский Союз открыто поддержал мирные предложения Германии, ибо он считал и продолжает считать, что скорейшее окончание войны коренным образом облегчило бы положение всех стран и народов;

в) правящие круги Франции и Англии грубо отклонили как мирные предложения Германии, так и попытки Советского Союза добиться скорейшего окончания войны.

Таковы факты.

Что могут противопоставить этим фактам кафешантанные политики из агентства Гавас?» («Правда» 30 ноября 1939 г.).

Последней фразой Сталин будто предлагал тему для карикатуры Б. Ефимову или Кукрыниксам, где можно было бы очень остроумно обыграть и лгунов из демократического парижского кафе-шантана, и истинных поджигателей войны, а также показать непоколебимое миролюбие советского лидера.

Менее чем через месяц после этого Сталин даст свою пророческую характеристику новоявленной дружбе СССР с гитлеровской Германией – «дружба, скрепленная кровью» и даже опубликует ее в газете «Правда». История появления столь невероятного тогда и гораздо более понятного сегодня определения этой дружбы такова.

21 декабря 1939 г. Гитлер и Риббентроп поздравили советского вождя с 60-летием телеграммами, которые были немедленно опубликованы во всех советских центральных газетах. Дело в том, что поздравления Сталину от лидеров зарубежных стран в тот момент были в большом дефиците – кроме руководства Германии единственное поздравление поступило из Финляндии. Но, конечно, не из Хельсинки, столицы той Финляндии, с которой шла тогда «зимняя война», а из Териоки, где временно находилось Народное правительство Финляндской Демократической Республики, которым руководил член Исполкома Коминтерна Отто Куусинен. А 25 декабря 1939 г. в газете «Правда» были напечатаны ответные благодарственные телеграммы Сталина Гитлеру и Риббентропу. В телеграмме Риббентропу и появились эти удивительные слова о дружбе народов СССР и Германии.

Высказывалось немало объяснений столь странного определения советско-германской дружбы и множество догадок – чью же кровь Сталин имел в виду. Предполагали, что это кровь поляков, пролитая в сентябре 1939 г.; что это кровь немецких солдат и советских красноармейцев, пролитая в тот же период; что это кровь немцев, а также украинцев и белорусов, долго страдавших от режима Пилсудского; один историк даже связывает эту кровь с тем, что «немцев и русских связывали прочные революционные традиции, что народы обеих стран принесли немалые жертвы на алтарь общей борьбы за социальный прогресс» (уж не пивной ли путч или гибель Хорста Весселя имеется в виду?). Высказывалось также предположение, что он имел в виду кровь, пролитую советскими и немецкими антифашистами – участниками гражданской войны в Испании…

Выскажу и свое предположение. Мне кажется, эту «кровь» надо связывать с тостом Сталина после подписания договора о ненападении ночью 24 августа 1939 г. (который обычно подают просто как тост за Гитлера, «которого так любит немецкий народ»). Дело в том, что на Кавказе существовал древний обычай – при заключении договора о дружбе смешивать вино с несколькими капельками крови договаривающихся, разливать по чашам и выпивать его. Отмеченная таким ритуалом дружба называлось «дружба, скрепленная кровью» – то есть вечная дружба на все времена, а отнюдь не временный союз, заключенный для достижения сиюминутных выгод. Я конечно же не думаю, что подобный «кровавый» ритуал был совершен 24 августа 1939 г., скорее всего, Сталин просто применил этот оборот как образ, стараясь подчеркнуть крепость и незыблемость новоявленной дружбы. Однако эти слова в его устах оказались страшным пророчеством.

Тост за «дружбу, скрепленную кровью»

На столе у Молотова перед войной

Представленная здесь подборка из вопросов, поступивших на имя Председателя Совнаркома В. М. Молотова в январе – мае 1941 г. (РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 413. Л. 32 – 165), показалась мне заслуживающей внимательного рассмотрения, ибо помогает лучше понять предвоенную обстановку в стране.

По тематике эти вопросы распределились так: