Великая тайна Великой Отечественной. Глаза открыты

Можно было бы подумать о втором дополнительном протоколе, в котором было бы зафиксировано следующее: Германия, Италия и СССР согласились во взглядах, что в их интересах привлечь Турцию к сотрудничеству с ними. Они обязуются вести в этом отношении одну и ту же политику. Германия, Италия и СССР будут действовать в том направлении, чтобы статут Монтре был бы заменен другим статутом. По этому новому статуту Советскому Союзу должны быть предоставлены права прохода ее военного флота через Проливы, в то время как другие державы, за исключением черноморских, Италии и Германии, должны отказаться от своих прав на пропуск своих военных судов через Проливы. При этом само собой разумеется, что Проливы остаются открытыми для всех торговых судов.

(АП РФ. Ф. З. Оп. 64. Д. 675. Л. 108–116. Машинопись, подлинник. Имеется помета: «Передано г. Шуленбургу мною 25 ноября 1940 г. В. Молотов». [1. С. 415–418])

А. О.:

1. Два вышеуказанных документа расположены в приведенном выше источнике (а скорее всего, и подшиты в архивном деле) с нарушением хронологической последовательности: второй документ от 13 ноября, а первый – от 25 ноября. Скорей всего, потому, что если бы они были приведены наоборот, была бы видна «положительная» динамика в решении этого вопроса, а так вопрос слегка затуманивается.

2. Не очень внятно объяснено появление у Молотова текста немецкого варианта соглашения о присоединении СССР к пакту трех – якобы его продиктовал Риббентроп 13 ноября 1940 г. в бомбоубежище. Это не очень похоже на истину – некоторые исследователи (например, Г. Городецкий), указывают, что Риббентроп там передал новые предложения, а это означает скорее, что они были переданы в виде текста, а не устного заявления.

3. Молотов тоже не передает Шуленбургу официальный письменный текст советского варианта пакта (да еще бы подписанный!), а лишь зачитывает его, с тем чтобы переводчик Хильгер записал. И следующим утром Шуленбург очень близко к молотовскому тексту, но своими словами все это довел до сведения Риббентропа шифровкой (см. [63. С. 496–497]). В ней же Шуленбург сообщил, что в этой беседе принимал участие Деканозов.

4. В тот же день (26 ноября) в Берлин выезжает назначенный решением Политбюро от 23 ноября 1940 г. полпредом вместо Шкварцева заместитель наркома иностранных дел Деканозов. Тут возможны два варианта: если Риббентропом (а фактически, Гитлером) советские дополнения были приняты, о чем Шуленбург немедленно сообщил бы Молотову, то Деканозов уже мог везти с собой пакт, подписанный Молотовым. Если же оставался ряд мелких вопросов, то для этого и послали замнаркома, который должен был их разрешить, подготовив почву для последующего торжественного подписания (19 декабря 1940 г., принимая нового советского полпреда Деканозова в своем кабинете, Гитлер скажет ему, что «переговоры, которые происходили здесь с В. М. Молотовым, теперь, вероятно, будут продолжены в служебном порядке». И еще он скажет, что «думает теперь построить во дворце Бельвю более солидное бомбоубежище, так как имеющееся там недостаточно надежно для пребывания в этом дворце больших государственных деятелей. Я понял это как намек на то, что такие лица ожидаются в недалеком будущем в Берлине» (из дневника полпреда Деканозова).

Из всего этого можно предположить, что пакт в равной степени вероятности мог быть как подписан и вступить в действие, так и остаться не подписанным до 22 июня 1941 г.

Беседа полпреда СССР в Германии В. Г. Деканозова с рейхсканцлером Германии А. Гитлером

19 декабря 1940 г.

О предстоящем приеме у Гитлера и процедуре вручения верительных грамот из МИДа сообщили письмом накануне за подписью зам. шефа протокола Халем и по телефону.