Великая тайна Великой Отечественной. Глаза открыты

18. Юнин Михаил Михайлович (1910) – Старший референт

19. Злобин Вениамин Михайлович – Эксперт

[На момент поездки генерал-лейтенант, генерал-адъютант наркома обороны маршала Тимошенко, до этого – преподаватель Академии Генштаба. В июле 1941 г. – начальник Оперативного управления Генштаба.]

20. Василевский Александр Михайлович – Эксперт

[На момент поездки генерал-майор, 1-й зам. начальника Оперативного управления Генштаба. С 1 августа 1941 г. заместитель начальника ГШ – начальник Оперативного управления Генштаба, с 1942 г. – начальник Генштаба, с 1943 г. – Маршал Советского Союза.]

21. Васильева Вера Ивановна – Стенографистка

22. Захаров Николай Васильевич – Стенографист

23. Петрова Зинаида Дмитриевна – Стенографистка-машинистка

24. Романова Эсфирь Григорьевна – Машинистка

25. Калашников Михаил Михайлович – Сотрудник для поручений (фото-корреспондент)

[Снимки берлинского фотоальбома сделаны именно им.]

26. Стриганов Сергей Романович (1916) – Референт

[Остался в составе советского посольства в Берлине заведующим референтурой, хотя продолжал числиться в центральном аппарате НКИД.]

27. Бажанов Александр Петрович – Референт

[Остался в составе советского посольства в Берлине.]

28. Молочков Федор Федорович (1904) – Референт.

[Впоследствии много лет заведовал протокольным отделом МИД.]

Фото в зрелые годы

29. Анин Леонид Юрьевич – Ст. референт

30. Гудков Иван Михайлович – Секретарь

31. Миносян Степан Степанович – Переводчик

Сведений о последних трех лицах в списке, так же как и сведений о стенографистах, машинистках, членах охраны и поездной бригады найти не удалось. Не исключено, что некоторые фамилии и имена в списке вымышленные, на самом деле под этими именами в Берлин приехали совсем другие люди (как, например, Богданов – Бережков). Это навело на мысль, что фактически во время пребывания делегации в Берлине там могло оказаться гораздо больше советских представителей. Во-первых, могли присутствовать члены пяти подкомиссий Комиссии Тевосяна по размещению заказов в Германии (судостроительной, авиационной, морской артиллерии и приборов, полевой артиллерии, боеприпасов). В них входили заместители наркомов, директора и главные конструкторы оборонных предприятий, руководители и ведущие специалисты заказывающих управлений наркомата обороны. Во-вторых, людей, необходимых для обсуждения различных вопросов, могли просто отправить на это время в командировку в Берлин по линии соответствующего ведомства, чтобы не пугать мировую общественность огромной официальной советской делегацией.

О том, что вместе с Молотовым в Берлин должно было приехать очень много людей, есть любопытное свидетельство личного пилота Гитлера Ганса Баура. В своих мемуарах он написал, что Гитлер предлагал Молотову свой личный самолет для доставки советской делегации, но оказалось, что «Молотов хотел отправиться в Берлин с делегацией, насчитывавшей 256 человек» [4. С. 238]. Намек на реальность такого количества советских гостей содержится в описании приема, состоявшегося в советском полпредстве вечером 12 ноября, в книге Бережкова «С дипломатической миссией в Берлин»: «Был извлечен сервиз на 500 персон, с незапамятных времен хранившийся в посольстве для особо торжественных случаев» [8. С. 17]. Если предположить, что русских и немцев на этом приеме было примерно поровну, получается как раз 250 человек. В обнаруженном в АВП РФ отчете участника этой поездки о приеме в честь Молотова в отеле «Кайзергоф» говорится, что с немецкой стороны в нем участвовало 200 высших чинов.

«Фоторепортаж» о поездке в Берлин

Большой объем совершенно новой информации о берлинской поездке мне удалось получить в уже упомянутом мною фотоальбоме корреспондента «Правды» Калашникова и на прилагавшихся к нему немецких фотографиях. Высокое качество отпечатков позволило, сильно увеличивая их, идентифицировать персонажи на больших групповых снимках. Этому очень помогли и кадры кинохроники о берлинской поездке, переговорах и мероприятиях, связанных с пребыванием делегации Молотова в Берлине 12–14 ноября 1940 г. Все эти бесценные источники дали возможность увидеть наконец воочию, как проходил визит делегации на самом деле, а не судить о нем лишь по регламентированным описаниям историков и даже отдельных участников этих переговоров.