Великая тайна Великой Отечественной. Глаза открыты

14 ноября таких решений с его подписью два – «Об управляющем делами СНК Союза ССР» (Чадаеве) и «О т. Лихачеве И. А.» (директоре завода «ЗИС»). Оба приняты на основе выписки из протокола Оргбюро от 10 ноября. Значит, вождь мог завизировать его в тот же день (тем более что на нем есть отметка о заочном согласовании этого решения с Молотовым). C другой стороны, 14 ноября Сталин уже мог вернуться в Москву и подписать это решение.

Но в тот же день вышло еще и решение Политбюро «Об общежитии для строительных рабочих завода № 462», принятое на основе шифровки Хрущева и Корнийца. Здесь надо отметить, что любое решение Политбюро, принятое по шифровке, позволяет получить довольно точные сведения о времени работы с нею. Рассмотрение упомянутой шифровки показало, что она поступила в ЦК из Киева 14 ноября в 9.40 и была расшифрована в 10.55. Наличие на ней подписи вождя свидетельствует о том, что если Сталин и уезжал 10 ноября, то 14 ноября он уже вернулся и приступил к работе (так как шифровка должна была рассматриваться в течение 24 часов).

То, что 15 ноября Сталин был в Москве, доказывает и «Кремлевский журнал». Согласно записям в нем в этот день в кабинете Сталина с 14.15 до 18.00 проходило большое совещание, на него были приглашены девятнадцать человек. Одиннадцать из них, по моему мнению, только что вернулись из Берлина. Но в этот день было оформлено решение Политбюро «Об уборке хлопка в Узбекской ССР», принятое на основе шифровки секретаря ЦК Узбекистана Юсупова, в которой он просил разрешения в «двух районах на восемь тире десять дней использовать в сборе хлопка учащихся старших классов». Шифровка была получена в ЦК 13 ноября в 12.21, но почему-то оформлена решением Политбюро лишь 15 ноября, хотя обычно решение Политбюро оформлялось на следующий день после его подписания. Учитывая срочность и важность вопроса[34], можно предположить, что причиной задержки оформления решения по нему могло быть только отсутствие Сталина 13-го ноября. 14-го он уже подписал решение по шифровке Хрущева (возможно, Поскребышев распорядился доставить ее в сталинскую квартиру в Кремле, так как прием в кабинете в тот день не велся).

Итак, исходя из наличия подписи вождя под решениями Политбюро, можно утверждать, что 11 ноября 1940 г. Сталина могло не быть в Москве, а 12 и 13 ноября он определенно отсутствовал. 14 ноября, по крайней мере во второй половине дня, он находился в Москве, но в своем кабинете не появлялся. То есть проведенный анализ перечисленных выше архивных документов показывает, что Сталин вполне мог доехать до Берлина на поезде вместе с делегацией Молотова, а оттуда вернуться самолетом в первой половине дня 14 ноября 1940 г.

Фотокопии решений Политбюро с 10 по 15 ноября 1940 г. (выборка) (РГАСПИ. Д. 1029. Протокол № 22)

П.22/116 от 11.XI.40 г. «О Кузнецове Ф. Ф. (ПБ от 04.XI.40 г. пр. № 22, п. 58)». Из этого решения видно, что оно подготовлено как письмо наркома обороны от 10 ноября 1940 г. на имя Сталина и могло быть подписано им в этот день до отъезда делегации в 18.50. А зарегистрировано оно было и получило номер 11 ноября, то есть наличие на нем подписи Сталина не доказывает присутствия его в Москве 11 ноября.

П.22/118 от 11.XI.40 г. «О строительстве Нижне-Вуоксинской гидроэлектростанции (постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б))». Лист 1