Великая война. 1914–1918

Части фон Клюка — у него было шесть дивизий против четырех британских — оказались не готовы к шквальному огню, обрушившемуся на них. «У немцев сложилось впечатление, что они столкнулись с каким-то новым противником — невидимым, укрывшимся за брустверами и в траншеях, более глубоких, чем те, что могли вырыть неопытные французы или бельгийцы»[167]. В сражениях около водопада Тугела и на реке Моддер, а также в битве за Спион-Коп буры показали пехоте ее величества королевы Виктории, какую цену приходится платить за атаку на стрелков, укрывшихся в глубоких окопах, так что 23 августа 1914 года британцы не преминули воспользоваться возможностью самим преподать этот урок. Их десятизарядная винтовка «ли-энфилд» превосходила немецкую винтовку системы братьев Маузер, а британские солдаты были отличными стрелками. Со стандартом — 15 выстрелов в минуту — справлялось подавляющее большинство, к тому же за меткую и быструю стрельбу их поощряли доплатами, так что в свободное время многие совершенствовали свое искусство[168]. Вот воспоминания капитана Блома из 12-го Бранденбургского гренадерского полка, солдатам которого пришлось одними из первых попасть под прицельный винтовочный огонь с большого расстояния: «Перед моей ротой простирался очень длинный, плоский, похожий на болото луг. В его левой части виднелись отдельные дома и сараи, а справа в него вдавалась узкая полоска леса. В дальнем конце, приблизительно в километре, прямо впереди, были еще какие-то строения. На лугу безмятежно паслись коровы»[169]. Мирный деревенский пейзаж оказался иллюзией. Вскоре выяснится, что британцы превратили каждый дом, каждую стену в маленькую крепость. «Вне всяких сомнений, они воспользовались опытом старых солдат, приобретенным в постоянных колониальных войнах»[170]. Утром, когда немцы оказались на открытом пространстве, скрытая опасность внезапно стала реальностью. «Как только мы вышли из леса, раздался залп. Пули, просвистев мимо нас, ударили в деревья за нашими спинами. Рядом со мной кто-то закричал. Пять или шесть моих парней рухнули на землю. Похоже, стреляли с большого расстояния. Спереди и слева… Мы были перед ними как на плацу. <…> Огонь вели залпами, но вдруг на мгновение они смолкли. Потом раздался частый перестук… Пулеметы!»[171]

Гренадерам Бранденбургского полка противостояли солдаты 1-го батальона Королевского уэсткентского полка, и именно их винтовки нанесли немцам наибольший урон. Впрочем, два имевшихся на вооружении батальона пулемета тоже не стреляли мимо… К концу дня от роты Блома мало что осталось. Полк потерял 500 человек убитыми и ранеными, в том числе трех из четырех командиров рот (Блому повезло — он уцелел и даже не был ранен). Таким же плачевным было положение и в других частях.

Все британские батальоны удержали свои позиции. Артиллерия, в частности 48 и 108-я батареи тяжелых орудий, вела непрерывный огонь, поддерживая пехоту. Немцы потеряли в сражении на Монсе около 5000 человек убитыми и ранеными. Только в одном 75-м пехотном полку из Бремена, атаковавшем позиции Королевского шотландского полка и корпуса королевских стрелков, но так и не сумевшем прорвать оборону, недосчитались 381 человека. Потери британцев были существенно меньше — 1600 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести.

В тот вечер измученные солдаты армии фон Клюка спали там, где упали, на северном берегу канала — почти все попытки преодолеть водную преграду англичане отбили. Немцам все-таки удалось захватить их один-единственный опорный пункт. Британские войска, тоже вымотанные, готовились отойти чуть дальше к югу — они простояли на своих позициях обещанные французам сутки. Британцы готовы были оборонять левый фланг своих союзников и весь следующий день, но, когда они начали устраиваться на ночь, поступил приказ отходить. Нужно ли говорить, что англичане ни за что не согласились бы — и не соглашаются! — с официальной версией немецких историков, что битва при Монсе закончилась победой армии Клюка[172]…

Поздно вечером 23 августа лейтенант Эдвард Спирс — британский офицер связи при 5-й армии французов — прибыл в штаб сэра Джона Френча и сообщил тревожные новости. Генерал Ланрезак предупредил Жоффра, что после немецкого успеха на Самбре он отдал приказ своим частям на следующий день отступить на юг. Френч был вынужден признать, что и ему необходимо отойти[173]. Утром 24 августа британские экспедиционные силы начали общее отступление. В 9:35 Жоффр отправил военному министру Мессими сообщение с объяснением, почему следует отодвинуть всю линию фронта: