Великая война. 1914–1918

Высшее командование англичан — в отличие от храбрых солдат экспедиционных сил — давало Мольтке, Клюку и Бюлову основания так думать. До этого фельдмаршал сэр Джон Френч принимал участие только в колониальных сражениях, и сейчас, когда приходилось действовать против сильной регулярной армии в большой войне, он все больше нервничал. Потери в сражении при Монсе повергли его в шок, а еще более тяжелые потери при Ле-Като вообще выбили из колеи. Френч опасался, что экспедиционный корпус будет полностью разгромлен. Солдатам и офицерам нужно дать возможность перевести дух и отдохнуть! Частям необходимо пополнить резервы боеприпасов и продовольствия! Френч постоянно говорил о том, что Ланрезак отступил от Самбры, а британские экспедиционные силы оставил прикрывать свой отход. Французским генералам нельзя доверять!

30 августа Френч признался Китченеру: «Моя вера в способность командования французской армии привести эту кампанию к успешному завершению быстро тает»[199]. Потом он предлагал перенести свою базу на северо-запад Франции — в Бретань, говорил о невозможности для солдат экспедиционных сил занимать позиции на фронте по крайней мере в течение десяти дней и об отступлении за Сену «… восьмидневным маршем, на значительном удалении от врага»[200]. Визит Китченера в Париж 2 сентября прекратил эти пораженческие разговоры, однако Френч по-прежнему не горел желанием идти в бой. Даже 5 сентября, получив приказ об участии в контрнаступлении, предусмотренном Жоффром в общей инструкции № 6, он не оставил попыток уклониться. Момент был критический, но Жоффр показал себя искусным дипломатом. Французский главнокомандующий нашел время приехать в штаб Френча, лично переговорил с ним и сумел его убедить. Жоффр проявил не только дипломатические способности, но и актерские — он заламывал руки и умолял фельдмаршала помочь Франции. Френч был эмоциональным человеком, и в ту минуту по его щекам текли слезы. Он попытался говорить с союзником на его родном языке, но не смог. Сэр Джон повернулся к одному из своих штабных офицеров, который лучше знал язык мушкетеров: «Проклятье! Я не могу объяснить!.. Скажите господину Жоффру, что наши парни сделают все, что в человеческих силах»[201].

Конечно, трудности оставались. Британские экспедиционные силы отошли далеко в тыл и не могли сразу присоединиться к наступлению союзников. Отчаянный Фрэнки, новый командующий 5-й армией, которым восхищались все англичане, был в ярости от кажущейся медлительности своих поклонников. 6-я армия, двигавшаяся уступом вслед за 5-й в тыл немцев, уже чувствовала нарастающее сопротивление фон Клюка. Ее части остановились, вынужденные непрерывно отражать контратаки. Безусловно, недавно сформированная армия — всего шесть дивизий, из них четыре резервные, а также отдельные кавалерийские части и марокканская бригада — не обладала опытом, позволяющим противостоять 1-й армии фон Клюка, насчитывающей восемь регулярных дивизий, не считая резервных и кавалерийских подразделений. Расстояние, на которое перебрасывались прибывающие немецкие части, было гораздо меньше того, что пришлось преодолеть 6-й армии, передислоцированной с Восточного фронта. Самый длинный переход совершил 9-й корпус немцев, появившийся перед левым флангом Монури, — чуть больше 60 километров. Он развернулся на позициях, бодрый и полностью укомплектованный. Соединения, прибывшие раньше, отразили все атаки 6-й армии и сами непрерывно контратаковали. В одной из критических ситуаций французов спасли решительные действия 45-го артиллерийского дивизиона полковника Нивеля, будущего командующего французской армией, а в другой — прибытие части столичного гарнизона на такси. Это легендарный эпизод Первой мировой войны. Тем не менее сражение на Урке, продолжавшееся с 5 по 8 сентября, закончилось в пользу Клюка. Вечером 8 сентября он сообщил своим подчиненным, что следующим утром будет получен приказ об атаке с целью охвата противника[202]. Другими словами, план Шлифена все еще мог осуществиться.