Великая война и Февральская революция 1914–1917 гг. Воспоминания генерал-майора Отдельного корпуса жандармов, начальника императорской дворцовой охраны Николая II

Москва ждала на этот раз государя не как всегда. Уже вся Россия знала, как деловито, внимательно относится государь при посещении городов ко всему тому, что ему показывают, что делается для войны. Московская администрация и все общественные организации готовились показать государю императору свои успехи. К четырем часам дня 8 декабря весь путь от вокзала до Кремля был заполнен народом. С правой стороны стояли войска, с левой учащиеся. Были флаги, цветы, но только во всем была какая-то серьезность, деловитость. И в одежде войск и учащихся, в толпе у всех, казалось, было на уме, что это не только праздник, теперь война.

С пяти часов на вокзал стали съезжаться власти, пришел почетный караул Александровского училища. Без четверти шесть приехала великая княгиня Елизавета Федоровна в сером, форменном, своей общины, одеянии, и почти тотчас же подошел поезд, с которым прибывали из Царского Села наследник с двумя младшими сестрами. Великая княгиня Елизавета Федоровна поднялась в салон-вагон, и через несколько минут вышел наследник, а за ним великая княгиня и княжны.

Наследник был в морской форме и выглядел молодцом. Ему рапортовали градоначальник и губернатор. Он принял рапорты серьезно, подал руку и быстро пошел в царские комнаты. За ним – другие. Проходили мимо выстроенного для государя почетного караула. Заиграли встречу. Наследник отдал честь и, улыбаясь, шел дальше, смотря каждому юнкеру в глаза. Потом он с гордостью говорил сестрам, что он делал все так, как делает ПапаR. Ему впервые приходилось играть самостоятельную роль, и он был горд. С детьми приехали обер-гофмейстерина Нарышкина, за министра двора – граф Нирод, генерал Мосолов, лейб-медик Боткин, учитель Жильяр и неизменный боцман Деревенько[26], смотревший важно по сторонам.

В шесть пятнадцать подошел царский поезд, и высочайшие особы поднялись в салон-вагон их величеств. Вскоре показался государь, за ним вся семья. Раздалась команда, заиграла музыка. Приняв рапорт и встречу, государь прошел в парадные комнаты, где стояли депутации. Городской голова Челноков поднес хлеб-соль. С ним и с предводителем дворянства Самариным государь немного поговорил. Приняв все депутации, направились к экипажам. В первый автомобиль сели их величества, наследник и великая княжна Ольга Николаевна, великая княгиня Елизавета Федоровна с остальными племянницами – во второй, и кортеж тронулся. За ним масса автомобилей и экипажей. Уже смеркалось. Было свежо. Толпа приветствовала горячо. Войска, учащиеся, народ – все кричали «ура!», махали шапками, флажками, платками. Перекатывался волнами народный гимн. Из церквей выходило духовенство с хоругвями, трезвонили колокола.

После традиционной остановки у Иверской Божией Матери[27] выехали через Красную площадь в Кремль. Все залито народом. В блестящих ризах духовенство с крестными ходами. А над всем гудел трезвон вовсю колоколов кремлевских… Многие плакали…

Вечером, при обсуждении маршрутов на завтра, выяснилось, что произошло некоторое недоразумение с генералом Джунковским. Пользуясь в Москве близостью к великой княгине Елизавете Федоровне[28], а в Петрограде – служебным положением, генерал пытался было сыграть роль какого-то посредника между приехавшими и Москвою, что выразилось в представленных государю проектах программы. Генерал внес туда много приятного Москве и много личного. Это было замечено дворцовым комендантом. Государь остался недоволен и изменил проект по-своему. Джунковскому дали понять, что это не его область.

Настроение в Москве, в высших кругах было странное. Несмотря на то что Распутин никакого участия в поездках государя не принимал и отношения к ним не имел, московские кумушки очень им занимались. Правда, он к этому времени завязал близкие отношения со многими московскими дамами. Нашлись многие поклонницы его всяческих талантов. Центром всего этого недоброжелательства по связи с Распутиным было ближайшее окружение великой княгини Елизаветы Федоровны во главе с упоминавшейся уже Тютчевой.

Сама великая княгиня, как будто отошедшая от мира сего, очень интересовалась вопросом о Распутине. Это создало около нее как бы оппозиционный круг по отношению к царице. Все падало на голову царицы, и теперь особенно, когда она приехала в Москву в сопровождении Вырубовой, которая никакого официального положения при дворе не занимала – значит, надобности в ней не было.