Великая Война и Февральская Революция 1914-1917 годов

Белецкий обратился тогда за поддержкой к генералу Спиридовичу, однако я отказался быть ему полезным. Он приехал ко мне в Царское Село, заверял меня в его дружбе и обещал, что если он получит обратно пост Товарища министра, он возьмет меня Директором Департамента полиции. Рассмеявшись, я напомнил ему, что, почему же, когда незадолго перед тем Хвостов добивался моего назначения Директором, именно он, Степан Петрович, провалил проект, сказав, что тогда в Царскосельском дворце будут знать все, что делается у них в министерстве. Белецкий вскочил, отыскал глазами образ и перекрестившись широким крестом повторил свое обещание. Я обратил все в дружескую шутку и пожелал ему счастливого пути и хорошо устроиться в Иркутске.

Между тем скандал разрастался. О министре, который подготовлял убийство, говорили всюду и везде. Особенно же в редакциях газет и кулуарах Государственной Думы. Царица знала все эти слухи. Таково было настроение в Петрограде к 18 февраля, когда в Царское Село вернулся из Ставки Государь. Я сделал доклад генералу Воейкову, но он слушал рассеянно, очень торопился и почти немедленно уехал в свою деревню. Там у него производилась большая операция по финансированию его предприятия "Кувака". В его отсутствие Государь просил Штюрмера произвести расследование дела. Им занялись друг Штюрмера и его семьи видный чиновник Гурлянд и состоявший при Штюрмере - Мануйлов. Гурлянд опытный и пожилой чиновник, старался выгородить Хвостова и, если не замять дело, то окончить его без нового скандала для правительства. Мануйлов старался потопить Хвостова. В нем говорил больше журналист.

Ржевский на первом же допросе дал вполне искреннее убийственное для Хвостова показание. Гурлянд стал влиять на него и после нескольких допросов в неофициальной обстановке Ржевский отказался от самых важных против министра показаний. Хвостов объяснил Штюрмеру, что он посылал Ржевского к Илиодору, чтобы купить у того рукопись его книги: "Святой чорт".

Вообще же в Петрограде Хвостов рассказывал, где считал то нужным и полезным, что он боролся с Распутиным и его влиянием за это его и преследуют. Хвостов первый пустил тогда клевету, что Распутин немецкий шпион. Министр-авантюрист не постеснялся лично передать эту сплетню представителям прессы, заявив, что Распутин принадлежит к группе "интернационального шпионажа" Хвостов всюду говорил, что с ним согласен, его поддерживает Дворцовый Комендант и это придавало вес его словам и окрыляло его. А Воейков, как нарочно, отсутствовал. Его отсутствие чувствовалось тогда очень. Было ли оно обусловлено необходимостью по его личным делам, или было ловким дипломатическим маневром, в тот щекотливый момент, сказать трудно. Царица думала, что он уехал нарочно и не одобряла его поведения. Она говорила, что он держит нос по ветру, когда это в его интересах.

25-го февраля генерал Воейков вернулся. Хвостов выслал ему навстречу по железной дороге Андроникова, который и проехал с генералом в поезде часа полтора, и уже до Петрограда успел информировать его так, как это нужно было Хвостову. Я встретил генерала на вокзале. Мой первый по его возвращении доклад видимо мало заинтересовал его. В Петрограде он повидался с Хвостовым и вернувшись в Царское передал мне, чтобы 26-го утром я был бы у Министра Внутренних Дел. Что он мне сделает какое-то предложение, чтобы я одел парадную форму. Никакого настроения против Хвостова у генерала я не заметил.

26-го, в назначенный час, со всеми орденами и в ленте я был в роскошной приемной министра. Мне пришлось подождать, так как Хвостов принимал редактора "Нового Времени" Суворина и редактора "Речи" - Гессена.

Хвостов встретил меня как хорошего, давнишнего знакомого. Усадил в удобное кресло. Он начал с извинения, что не может предложить мне ни поста Петроградского градоначальника, ни поста Московского. Первый еще занят, а в Москву по желанию Царицы Александры Федоровны назначается генерал Шебеко. При этих словах Хвостов нехорошо улыбнулся и развел неопределенно руками. Он предложил мне пост Одесского градоначальника, сказав, что переведет оттуда Сосновского губернатором в Тверь на место Бюнтинга, которого устроит в Государственный Совет. Я поблагодарил и спросил, как скоро может состояться мое назначение. Министр ответил, что в самом ближайшем времени, как только ему удастся провести в Совет Бюнтинга. Затем быстро переменив разговор, откинувшись поудобнее в кресло и приняв какой то особенно весело-игривый тон, Хвостов предложил поговорить о Распутине или как он выразился - "о Гришке". Бросив мне: -"Вы все равно все знаете", Хвостов довольно цинично рассказал мне как он дружил с "Гришкой", как бывал с ним в веселых домах и, как решил избавиться от него. Он рассказал мне, как еще в прошлом году он пытался отправить Распутина в поездку по монастырям с тем, чтобы на одном из переездов игумен Мартемиан столкнул бы пьяного Распутина с площадки вагона под поезд. Но все расстроил хитрый Степан (Белецкий).