Великая война не окончена. Итоги Первой Мировой

Очень хочется видеть историю своей страны великой и героической. Эти чувства нам понятны. Сколько у нас недовольных тем, что «историю мажут черной краской»! Разница в том, что в Германии крайние националисты – изгои. У нас уровень брезгливости пониже. То, что в Германии считается неприличным, у нас свободно звучит с экранов телевизоров, повторяется весьма заметными политиками.

Могут ли возродиться некоторые пагубные черты германского национализма?

Герхард Шрёдер, когда был канцлером ФРГ, сказал, что молодые немцы не должны ощущать себя виновными в нацистском прошлом. Шрёдер отрицал, что он призывает забыть прошлое, но, с его точки зрения, молодежь не должна быть обремененной тем, что произошло в годы нацизма.

– Германия, – настаивал Шрёдер, – должна считать себя великой державой, как это давно делают наши соседи, и соответственно ориентировать свою внешнюю политику.

Теперешние немцы сильно отличаются от своих предшественников. Но мы не можем забыть период германской истории от Бисмарка до 1945 года. Это было время Германской империи с невротическим стремлением к самоутверждению, с закрытой экономикой и шовинистической культурой.

Конечно, тот, кто скептически относится к Германии, с опаской ждет, не возродятся ли старые немецкие пороки, не возобновится ли вечное метание немцев из крайности в крайность, не совершится ли пугающе быстрый переход от бюргерской мечтательности к агрессивности железных рыцарей, от ночного колпака к стальному шлему?

Всякий раз, когда о Германии говорят как о великой державе, соседям становится не по себе. Это словосочетание – великая держава – несет в себе привкус высокомерия, надменности и кичливости. Но нынешний канцлер – Ангела Меркель – обладает иммунитетом против идеологических соблазнов.

Воспитание в духе лучших традиций Западной Германии продолжает действовать. Большинство немцев понимает, что процветание страны зависит от верности демократии и от памяти о преступлениях Третьего рейха.

Если кто-то из новых руководителей Германии скажет, что они уже наизвинялись – хватит! – это станет предвестием новой катастрофы. Но пока еще немецкие политики считают своим долгом неустанно твердить об исторической вине Германии за преступления нацистского режима. И в столетнюю годовщину Первой мировой немцы предъявляли счет своим соотечественникам за эту величайшую трагедию, а не кивали на соседей.

Ответственные деятели культуры не позволяют стране и народу забыть о позорных страницах отечественной истории. Они убеждены – опыт Германии тому подтверждение, – что процветание страны зависит от верности демократии, высоким моральным принципам и от памяти о преступлениях, совершенных еще до их рождения.

Говорят, что сто лет спустя после Первой мировой Берлин вновь обрел очарование. Это модный город с бурной и разнообразной культурной жизнью, где молодым людям нравится жить. Хотя, скажем прямо, старые раны могут открыться в любой момент. Во многих европейских странах бушуют национальные страсти.

Опрос общественного мнения показал: 56 процентов французов считают, что Германия слишком влиятельна в Европейском союзе. Франция не без зависти наблюдает за преуспевающей Германией. А Германия, ощущая себя опорой Европы, взирает на соседнюю Францию со все большим равнодушием и снисходительностью. Немцы если и перестали считаться варварами времен Первой мировой, то для французов они все равно остались любителями сосисок с кислой капустой. Испанцев считают ленивыми, шведов – помешанными на сексе, итальянцев – несерьезными и легкомысленными, французов – поклонниками красного вина, ирландцев – хмурыми любителями виски…

Тем не менее Европейский союз и НАТО представляются европейцам гарантией прочного мира. Когда-то Великая война стала кульминацией противостояния Франции и Германии. В сотую годовщину бывшие враги (Франция и Германия) связаны между собой, пожалуй, теснее, чем бывшие союзники (Франция и Англия). Сердечное согласие (Entente cordiale, Антанта – так, напомним, назывался в Первую мировую союз Франции и Англии) сегодня существует прежде всего между Парижем и Берлином.

Опасность справа

Никогда еще национализм не был таким сильным и никогда еще он не пользовался столь страстной поддержкой. На всем Европейском континенте появилось новое поколение интеллектуалов, которых не смущает, что они состоят в одной партии с неофашистами. Это наглые и изощренные демагоги. «Если патриотизм – это расизм, тогда мы расисты», – говорят они с обиженным видом людей, которых неправильно поняли.

Не стоит переоценивать искушающую силу новых правых и интеллектуальные потенции их партийных кадров. Появление этой силы скорее симптом. В обществе, где газетные заголовки каждый день обещают вселенскую катастрофу, рождается тоска по простым и жизнеутверждающим моделям.

Из сложности современного мира человек словно возвращается домой, в теплое и уютное гнездо, и у него возникает желание вернуть к этой утерянной гармонии весь остальной мир, спасти даже тех, кто еще не прозрел, не постиг истину и сопротивляется спасению.