Великая война. Первая мировая – предпосылки и развитие

Встреча состоялась в Саркю, и Хейг полностью ее выиграл. Если Фош в тот момент с неохотой отступил, позже он подтвердил, что сделал это. «Я определенно изменил мнение после разговора с фельдмаршалом Дугласом Хейгом…» – писал он. И хорошо, что он это сделал. Ничто не было бы более катастрофичным на том этапе, чем тупить хорошо заточенное лезвие британской армии лобовым ударом на немцев, хорошо укрепившихся на старых оборонительных линиях 1916 года. Во время войны было много случаев, когда лобовой удар был единственной возможностью, но всякий раз большинство генералов предпочитали воспользоваться альтернативным вариантом, если он был; среди них не последним был Хейг. Таким образом, Амьенское сражение подошло к концу, подготовив путь для постепенного расширения наступления союзников на севере и юге, которое превратило германскую армию в руину.

На самом деле это крушение уже началось. 11 августа Людендорф предложил кайзеру свою отставку. Она не была принята, но Вильгельм II, наконец, прямо взглянул в будущее и произнес роковые слова: «Я вижу, что мы должны подвести итоги. Мы почти достигли предела наших возможностей для сопротивления. Войну нужно заканчивать». Эти чувства разделялись и его войсками. Резервные пополнения, вступающие в бой, приветствовали криками: «Вы что, хотите продолжать войну? Если бы противник подошел к Рейну – война бы закончилась!» В другом полку говорили: «Мы думали, что устроили все как надо; а теперь вы, дураки, заткнете дыру снова». Наконец, дух великой германской армии был сломлен; наконец, жертвы Вердена, Соммы и Пасшанделя стали оправданными. Из этого вытекало, что крах Германии начался не на флоте, не на родине, а после поражения на Западном фронте.

Через три месяца крах стал очевидным фактом. Темп событий привел в замешательство их участников и сбил с толку наблюдателей. Казалось невероятным, что после четырех долгих, изнуряющих лет сильный противник может рухнуть так стремительно. Чтобы объяснить себе происходящее, люди шли по ложному пути, пытаясь объяснить это факторами, которые были новыми, но незначительными. В качестве причины называлось и американское вмешательство, но фактически в нанесении поражения Германии лидировала британская армия, участвовавшая в самых напряженных сражениях. Хотя моральный эффект американского присутствия был огромен, американская армия до самого конца не внесла значительного вклада в реальную борьбу. Победоносную мощь, далекую от их фактических возможностей, в 1918 году приписывали танкам, они действительно сыграли большую роль в продвижении Манжена 18 июля и творили чудеса в Амьене 8 августа, но ни во Франции, ни в Великобритании не производилось танков, способных выдержать темп крупных сражений. Хотя англичане и французы расширяли их радиус действия, танки применялись только в виде тактического оружия. Чаще всего поворот фортуны в сторону союзников приписывали Фошу и единому командованию, которое он возглавлял. Это тоже несерьезно. Мы уже видели, что в самом начале контрнаступления на взгляды Фоша существенное влияние оказал Хейг. Он продолжал использовать свои убедительные аргументы в критические моменты последующих недель. На самом деле поражение Германии было обусловлено факторами, в некотором смысле не связанными напрямую со стратегическим успехом союзников. Джон Монеш, чей австралийский корпус продолжал действовать как острие британского наступления, преуспевая в смелых предприятиях, позже написал:

«Это произошло в момент уверенности в том, что для всех последовательных стадий крупного заключительного наступления войны было точно выбрано время, и они были точно подготовлены высшим командованием союзников и нашей собственной ставкой. Большинство хвалебных статей было посвящено анализу всесторонних и далеко идущих планов, результатом которых было нанесение удара за ударом, идущих в установленной временной последовательности для достижения определенных тактических и стратегических целей. Все, кто играл какую-либо роль в этих великих событиях, знают, что ничего подобного не было…»