Великая война. Первая мировая – предпосылки и развитие

Но этот яд еще полностью не разлился. В день Рождества 1914 года было замечено любопытное явление. Один британский офицер вспоминает: «Рождественским утром я проснулся очень рано и прошел из землянки в траншею. День был превосходный. Прекрасное, безоблачное синее небо… Этим утром все выглядело праздничным и ярким: казалось, что лишений стало меньше; о них напоминал только сильный мороз. Это был словно образ дня мира, который нужно объявить. Идя по траншее немного позже, мы вдруг увидели несколько германцев. Головы поднимались над их бруствером самым опрометчивым образом, и, пока мы смотрели на них, их становилось все больше… Прошло меньше времени, чем я рассказываю, с полдюжины или больше делегатов были уже за пределами траншеи и направлялись к полосе «ничейной земли»… Я вскарабкался на наш бруствер и двинулся через поле, чтобы посмотреть на них… Это казалось очень странным: перед нами были негодяи-колбасники, начавшие проклятый европейский скандал, который привел в эту грязь нас и их самих. Впервые я столкнулся с ними лицом к лицу. Это были они – живые, реальные солдаты германской армии. В тот день не было и крупицы ненависти с обеих сторон; но в нас ни на момент не пропало желание воевать и победить их. Это было как в перерыве между раундами в дружеском боксерском поединке… Я прогуливался среди них и впитывал впечатления, сколько мог… Вдруг один из бошей сбегал к своей траншее и появился вновь с большой камерой. Я позировал в смешанной группе нескольким фотографам и до сих пор жалею, что не договорился о том, чтобы получить отпечатки… Постепенно собравшиеся начали рассеиваться; казалось, над людьми витало опасение, что начальство с обеих сторон вряд ли будет довольно таким братанием. Мы расстались, но было чувство, что Рождество пройдет дружелюбно и спокойно».

Спокойствие было частью той цены, которую заплатил бы мир. Но добрые чувства не могли бы одержать победу над возрастающими потоками ненависти, поддерживаемой всемирными страданиями от войны.

Глава 6 Истощение или уклонение?

В 1915 году старый мир кончился.

Д.Х. Лоуренс

Осень сменилась зимой, зима перешла в весну. Не было никакой остановки, никакого перерыва в громе орудий. Инициатива, захваченная немцами с самого начала войны, осталась у них. Это принесло им важные победы, одержанные в 1915 году; но и разочаровало, поскольку ни одна победа не была решающей. Не то чтобы Фалькенгейн надеялся на урегулирование; его решение направить основные усилия на восток, а не на запад было следствием настойчивости Конрада и Гинденбурга. Самое большое, на что Фалькенгейн мог надеяться, – это (как он говорил), «чтобы достигнутый успех был достаточным для сдерживания противника как можно дольше». Но такая мера успеха не была достигнута – русские во время своих наиболее выдающихся успехов 1916 года вернут себе часть немецких завоеваний. Кроме того, потери 1915 года несомненно ускорили окончательный крах Германии, возможно, даже в большей степени, чем контрнаступления 1916 года, направленные против нее. Конечный итог показал, что германское Верховное командование допустило ошибку. Как писал в 1926 году один из их выдающихся военных публицистов генерал фон Мозер: «Нет сомнений, каким должен был быть правильный курс весной 1915 года… Британскую армию нужно было разгромить до такой степени, чтобы она никогда уже не смогла превратиться в результативную «миллионную армию». Она должна была походить на поле со всходами, пораженное градом, которое уже никогда не оправится и не принесет полноценного урожая; результат был бы еще вернее, если бы такие бури с градом и боями повторились несколько раз в 1915 году, когда их ярость была бы усилена ненавистью к англичанам, которая наполняла каждое немецкое сердце».