Великая война. Первая мировая – предпосылки и развитие

Глаза всех заинтересованных были обращены к проливу Дарданеллы, легендарному Геллеспонту – узкой полоске воды, где плавали Леандр и лорд Байрон, которая отделяет Европу от Малой Азии и ведет в Мраморное море, Босфор и Константинополь. Сзади острова Греции, по правую руку равнины Трои, а впереди предмет вожделений. Неудивительно, что романтическое воображение людей разыгрывалось. Не менее привлекательными казались материальные выгоды. «Сейчас кажется сомнительным, – пишет британская официальная история, – что идея форсирования проливов… была одной из наиболее значительных стратегических концепций мировой войны». Уильям Робертсон, который выступал против этого предприятия в целом, а позже, как начальник Генерального штаба, против аналогичных, признавал его некоторые достоинства: «Преимущества, которые могут быть получены от форсирования проливов, очевидны. Такой успех послужил бы обеспечению защиты Египта, стимулированию Италии и Балканских стран к тому, чтобы встать на нашу сторону. Если бы он сопровождался форсированием Босфора, то позволил бы России получать снаряжение из Америки и Западной Европы и экспортировать скопившиеся запасы зерна». Один логический шаг приводит нас к ошеломляющему предположению, что успех в Галлиполи мог бы предотвратить большевистскую революцию в России.

Далекоидущие планы – это одно, а их выполнение – совсем другое. Утверждение Черчилля, что экспедиция в Дарданеллы была тщательно проработана «техническими авторитетами», опровергается превратностями, которые сопровождали ее на всех стадиях, прежде всего на начальной. В самом деле, ничего нового не было в идее нападения на Турцию через Дарданеллы. Британское адмиралтейство и Генеральный штаб изучали этот проект еще в 1904,1906,1908 и 1911 годах и пришли к четкому выводу: в одиночку военно-морской флот с этой задачей не справится. Для этого надо захватить полуостров Галлиполи, лежащий на севере пролива, а это требует участия армии. Когда в январе 1915 года русский запрос был получен, лорд Китченер прямо сказал Черчиллю: «…у нас нет войск, чтобы их где-либо высадить». Мы видели, какое бремя испытывали войска британских экспедиционных сил в это время во Франции, какую тяжесть взвалило на них решение Китченера. Но правительство под воздействием пылких убеждений Черчилля пренебрегло аргументированными возражениями и приняло решение попытаться обойтись одним флотом без поддержки армии. После этого пошли бесконечные неудачи; странность этой кампании состоит в том, что ни один эксперт не доказал, что она не имеет шансов на успех.

Своеобразие галлиполийской эпопеи состоит в изобилии тех моментов, когда союзники находились в дюйме от успеха; сохранилось много острых воспоминаний. Черчилль более всех осознавал обманутые надежды, описывая их в таком виде: «Сила и время в этом виде операции – вещи равнозначные; любая из них может быть выражена на основе другой. Потеря недели – то же, что потеря дивизии. В феврале три дивизии заняли бы Галлиполийский полуостров небольшими усилиями. Пять могли захватить его после 18 марта. В конце апреля уже было недостаточно семи, но девять смогли бы это сделать. Одиннадцати хватило бы в начале июля. Но 7 августа оказалось недостаточно четырнадцати». Так серия «несчастных случаев» может стать причиной последующих неудач. Но правильно ли такое количество ошибок, очень близких по характеру, называть «несчастными случаями»? Не указывают ли они на хронический изъян? Официальный историк замечает более трезво: «Многие причины объединились, чтобы похоронить предприятие, успех которого в 1915 году изменил бы ход войны. Но каждая из них будет признана исходящей из одной фундаментальной – полным отсутствием подготовки перед началом кампании».

Атаки с моря силами объединенного британского и французского флота начались 19 февраля. Их задача состояла в том, чтобы открыть вход в Мраморное море тремя последовательными действиями: разрушением фортов и батарей в устье пролива, ликвидацией турецких минных полей и нейтрализацией фортов, охраняющих узкие места пролива. Для этого было выделено 10 линейных кораблей. Все, кроме двух, были старыми судами, обреченными на гибель в течение максимум пятнадцати месяцев. Они были устаревшими, но для борьбы с фортами их силы были достаточны. Говоря современными терминами, эти суда были расходными, но их 12-дюймовые орудия могли сделать полезную работу. Исключениями были «Куин Элизабет», только что построенный британский линкор, чьи восемь 15-дюймовых орудий делали его самым мощным из находящихся на плаву кораблей, и «Инфлексибл», современный линейный крейсер.