Великая война Сталина. Триумф Верховного Главнокомандующего

Встреча состоялась, и Мацуока без обиняков заявил советскому вождю, что его правительство имело намерение заключить с СССР пакт о нейтралитете. Сохранилась протокольная запись содержания этой беседы. «Сов. секретно, 12 апреля 1941.

Мацуока считает подписание «Пакта о нейтралитете» полезным и целесообразным не только для Японии, но и для СССР и полагает, что было бы эффективным подписать такой пакт в данный момент. Однако его желание не увенчалось успехом. Завтра он покидает столицу СССР. Хотя ему и досадно, что пакт не подписан, тем не менее его пребывание в СССР дало ему многое…

Двукратная встреча с т. Сталиным породила в нем такое чувство, что он стал считать себя близким знакомым для т. Сталина…»

Через разведку Сталин знал о содержании переговоров японского представителя в Берлине и Риме. Конечно, он сам был остро заинтересован в подписании такого пакта, но выдающийся дипломат, великий политик и тонкий психолог, он не выдал своей заинтересованности.

Он знал, что ничто не ценится так дорого человеком, как победа, приобретенная благодаря собственным талантам и достоинствам. Поэтому Сталин представил возможность подписания документа как результат настойчивости и откровенности своего собеседника. Как свидетельство признания его дипломатических качеств.

«Тов. Сталин, – записано в продолжении протокола, – говорит, что все беседы, которые вел Мацуока с т. Сталиным, и сегодняшняя вторая беседа с Мацуокой убедили его в том, что в переговорах о пакте нет дипломатической игры и что действительно Япония хочет серьезно и честно улучшить отношения с СССР…

Далее т. Сталин говорит, что он с удовольствием слушал Мацуока, который честно и прямо говорит о том, чего он хочет.

С удовольствием слушал, потому что в наше время, и не только в наше время, не часто встретишь дипломата, который откровенно говорил бы то, что у него на душе. Как известно, еще Талейран говорил при Наполеоне, что язык дан дипломату для того, чтобы скрывать свои мысли. Мы, русские большевики, смотрим иначе и думаем, что и на дипломатической арене можно быть искренними и честными.

Тов. Сталин говорит, что он не хотел бы затруднять положение Мацуока, который вынужден довести до конца борьбу со своими противниками в Японии, и готов облегчить его положение, чтобы он, Мацуока, добился здесь «дипломатического блицкрига».

С помощью Молотова через московский Центральный телеграф министр иностранных дел Японии провел срочный телефонный разговор с Токио. Он получил одобрение принца Коноэ и самого Великого Тэннэ.

Советско-японский диалог завершился подписанием 13 апреля 1941 года Пакта о нейтралитете и декларации о взаимном уважении территориальной целостности и неприкосновенности Монгольской Народной Республики и Маньчжоу-го.

Подписание пакта было блестящей политической и дипломатической победой Сталина. Если пакт о ненападении с Германией дал ему «двухлетнюю передышку», то пакт с Японией отводил риск борьбы на два фронта, отводил войну на Дальнем Востоке от советской территории до конца войны на Западе.

Он использовал ту же тактику, как во время «Польского кризиса». Собственно говоря, подписание пакта с японцами стало завершением его многоплановой дипломатической операции, начатой еще на переговорах с Риббентропом.

Со стороны Японии подписание такого документа стало своеобразной местью немцам за пакт Молотова – Риббентропа. «Сталин был крупнейший тактик, – говорил позже Молотов. – Гитлер ведь подписал с нами договор о ненападении без согласования с Японией! Сталин вынудил его это сделать. Япония после этого сильно обиделась на Германию… Большое значение имели переговоры с японским министром иностранных дел Мацуокой.

В завершение его визита Сталин сделал один жест, на который весь мир обратил внимание, – он сам приехал на вокзал проводить японского министра. Этого не ожидал никто, потому что Сталин никогда никого не провожал. Японцы, да и немцы, были потрясены. Поезд задержали на час. Мы со Сталиным крепко напоили Мацуоку и чуть не внесли его в вагон. Эти проводы стоили того, что Япония не стала с нами воевать».

Конечно, Молотов преувеличивает. «Проводы» – это лишь мелкий штрих, свидетельствующий, что в крупных вопросах Сталин не пренебрегал мелочами. Заключением советско-японского соглашения Сталин постарался создать впечатление об укреплении мирных отношений со всеми странами «оси».

Посол Германии Шуленбург, присутствовавший на проводах Мацуоки, 13 апреля сообщил в Берлин: «Сталин громко спросил обо мне и, найдя меня, подошел, обнял меня за плечи и сказал: «Мы должны остаться друзьями, и вы теперь должны это сделать!» Подобный жест, привлекший всеобщее внимание дипломатического корпуса, присутствовавшего на вокзале, Сталин предпринял и по отношению к исполняющему обязанности немецкого военного атташе полковнику Кребсу.