Великая война. Тайна рождения ХХ века

Из таблицы видно, что немцы, постоянно наращивая темп, выигрывали в гонке вооружений у англичан. С 1910 по 1914 г. они (и австро-венгры), почти удвоили расходы, и если в 1910 г. немцы отставали от Великобритании на 4 млн (64 против 68), то в 1914 г. опережали ее на 34 млн со 110,8 млн! Британская империя — гегемон XIX в. — плохо вписывалась в век XX, и британцы сами признавали это: «Правда заключается в том, — писал в 1903 г. премьер-министр сэр Генри Кэмпбелл-Баннерман, — что мы не можем обеспечить боевую (fighting) империю... мирная империя старого типа — вот этому мы вполне соответствуем». А вот Второй рейх не просто хорошо вписывался в XX в., но творил его, определял условия для вхождения в этот век других, легко превращая экономическую мощь в военную и превращаясь в «боевую империю». Всего один пример: к началу войны немцы имели 9388 орудий (из них тяжёлые — 3260, знаменитые 120 мм гаубицы Круппа). Для сравнения: Россия — 7088 (из них тяжёлые — 240); Австро-Венгрия — 4088 (из них тяжёлые — 1000); Франция — 4300 (из них тяжёлые — 200). Немецкая промышленность производила 250 тыс. снарядов в день, англичане — 10 тыс. снарядов в месяц. Поэтому, например, в боях на линии Дунаец-Горлице немцы всего за четыре часа выпустили по русской третьей армии 700 тыс. снарядов (за всю франко-прусскую войну они выпустили 817 тыс. снарядов). Значение тяжёлой артиллерии выявилось уже в самом начале войны: 60-70% потерь кампании 1914 г. — её работа. Первая мировая была войной тяжёлых артиллерий или даже, уточняет Террейн, войной бризантных снарядов.

В качестве последней по счёту иллюстрации: во время войны англичане через посредников закупили у Германии 32 тыс. биноклей — лучших в мире.

Второе место по военным расходам в 1914 г. занимала Россия. В 1910 г. она отставала от Германии всего лишь на 1,2 млн. ф. ст., но в 1914 г. разрыв стал огромным. Правда, Россия, чтобы держаться на уровне, вынуждена была тратить на военные нужды большую часть национального дохода — 6,3% в 1914 г. Таков удел всех экономически отстающих (ср. СССР против США в 1970-1980-е гг.); Австро-Венгрии приходилось тратить 6,1%, тогда как Франции — 4,8%, Германии — 4,6%, а Англии — 3,4%.

Во время войны долю военных расходов пришлось ещё больше увеличить, и если экономика практически всех крупных стран это позволяла, то социально-политический каркас мог выдержать это далеко не во всех странах. Тотальная (в том числе и экономическая) война стала серьёзным испытанием для всех, и чем архаичнее социальная и политическая структура, тем серьёзнее. Иногда — смертельно серьёзнее. Именно Первая мировая война сломила историческое «сопротивление старых порядков» (А. Майер), довершив то, что начала Великая французская революция в 1789 г., и закрыв таким образом в 1914 г. «длинный XIX век».

Таблица очень хорошо показывает контраст между морскими и сухопутными расходами Великобритании и Германии, их военные приоритеты. Не случайно ещё в 1904 г. британские военные говорили: военный конфликт между Берлином и Лондоном — это нечто вроде схватки слона с китом, в котором каждому из противников будет очень трудно проявить свою сильную сторону.

Решая эту проблему в реальности уже идущей войны, Германии и Великобритании пришлось взаимоуподобляться: в какой-то степени слон попытался стать китом, а кит — континентальным слоном. История показывает, что, как правило, такие попытки ни к чему хорошему не приводят, а часто бывают просто контрпродуктивны — немцы так и не смогли составить конкуренцию англичанам на море, а успехи их подводной войны были среди факторов, ускоривших военное вмешательство США. Попытки Великобритании повести себя в качестве континентальной державы перенапрягли её на несвойственный ей манер и оказались большущим гвоздём для будущего гроба Британской империи.

XIII