Великая замятня

В 50 губерниях России, где проживало три четверти населения, было огромное преобладание крестьянского землевладения и землепользования. Формально, по бумагам, крестьяне, владели 40 процентами всей площади, а в действительности доля крестьянских земельных владений была выше, так как казне принадлежали леса и неудобные земли, и если их не учитывать, то у нее оставалось всего несколько миллионов десятин удобной земли. Удельные же земли составляли заметную величину только в Симбирской губернии. 40 лет неуклонно продолжался переход земель от дворян к крестьянам и лицам других сословий. Земельный фонд крестьян столь же неуклонно возрастал. Вот факты, подтверждающие это.

К началу XX века крестьянам принадлежало около 160 миллионов десятин земли, более чем на три четверти удобных, а дворяне имели 52 миллиона десятин, из которых около половины лесных и неудобных. Всем другим владениям принадлежало около 30 миллионов десятин преимущественно удобной земли горцам, иностранцам, городам, акционерным обществам и т. д. В 22 губерниях черноземной полосы более по всей земли принадлежало крестьянам, местами до 80 процентов. Да и казённые и удельные удобные земли, а также значительная часть частновладельческих земель находилась в аренде крестьян. Так что крестьянский мир заполнял почти все удобные земли России, которая стала страной мелких хозяйств. Большие имения были островами в крестьянском мере. Только в Польше и Прибалтике (в Минской губернии) дворянское землевладение преобладало над крестьянским. Государственная власть законодательными актами оберегала крестьянское землевладение. Земли, переходящее в руки общин, становились их неотчуждаемой собственностью, и крестьянские владения росли от года к году. Тому способствовал и крестьянский банк, целью которого была скупка земель частных владельцев для перепродажи крестьянам на льготных условиях платежа. Подобного преобладания мелких крестьянских хозяйств над крупными не было ни в Англии, ни в Германии, ни даже в послереволюционной Франции.

Однако именно крестьянское землевладение было в хозяйственном отношении наименее производительным. Средняя урожайность на частновладельческих землях была выше на 30—40 процентов, чем на крестьянских, а в отдельных имениях — даже на 50 процентов. А в памятный бедственной засухой 1891 год эта разница в урожае составляла 86 процентов. Большинство крестьянских хозяйств не имело хлеба для продажи, и потому прокормление городов, фабрик и даже крестьянства тех губерний, где своего хлеба не хватало, зависело преимущественно от частновладельческих хозяйств. Именно они давали избыток хлеба для заграницы, который являлся главной статьей русского торгового баланса. Из того же избытка кормились крестьянские хозяйства страдавших от неурожая губерний. А бедствовали от них как раз те местности, где был наибольший процент крестьянского землевладения: Казанская, Самарская, Уфимская, Воронежская, Пензенская, Тамбовская, Рязанская губернии, имеющие плодороднейшие земли. Именно они переживали сельскохозяйственный кризис.

Крестьяне усматривали причину этого кризиса в малоземелье или в переобременении налогами. Но земельный налог составлял ничтожную величину. Единственным серьезным прямым налогом, лежавшим на крестьянстве, был выкупной платеж за землю, полученную при освобождении. За 1894—1903 годы он составил в среднем 92—93 миллиона рублей в год при общем госбюджете от 1145 миллионов в 1894-м до 2032 миллионов рублей в 1903 году. Потому основная причина сельскохозяйственного неустройства тогда была в условиях землевладения и землепользования. Крестьянские земли в основном принадлежали общинам, где владение землею было не единоличным, а коллективным. Земля принадлежала «миру», который не только мог перераспределять ее между своими членами, но и устанавливать правила и порядок ее обработки. Община господствовала во всей центральной, северной, восточной и южной России и на Северном Кавказе. Лишь в Западном крае преобладала крестьянская частная собственность на землю в виде подворного владения. Да к востоку от Днепра подворное владение преобладало только в Полтавской губернии и в части Черниговской и Курской губерний. Ни одна из западных губерний с подворным владением не знала тех голодных лет от неурожаев, которые становились периодическими бедствиями в центральной и восточной России, хотя площади наделов и процент крестьянского владения в западных губерниях были намного меньше, чем в остальных областях государства.