Великан

- Брать! - кричали из раззолоченной толпы.Брать! В своем кармане все хорошо лежит. А запас карман не тянет!

- И абзац! - орал в азарте царь.- Знай наших! Тащи второй вопрос, мудрец! - теперь слово "мудрец" звучало язвительно.

У второго умника была честная, но тупая рожа.

- Если человек не знает ни ремесла, ни искусства, кем ему пойти работать? - спросил второй мудрец.

- Ну, учеником там или подсобником!

- Врешь! - закричали мудрецы разом.- Врешь, великан! Надо идти в начальники!

- Опять абзац! - веселился царь.- Такие вот пироги с котятами! Тащи третий вопрос, серость несказанная!

В это время в зал вошла царица.

- Что за смех без меня? - капризно спросила она.

Лица у всех стали скучными. Наступила тишина.

- Великан твой,- не без некоторого злорадства засмеялся царь,- мудрец несказочный, двух вопросов решить не смог. Весь двор уржался!

- Что ж,- Несмеяне была неприятна победа мужа, но ничего сделать она не могла,- пусть тащит третий!

Третий мудрец на вид был неглуп, но очень самоуверен.

- Вот если мне понравилось, я выбирал, я покупал, а казна платила, чье это, мое или казенное? - спросил снисходительно третий.

- Казна платила? - переспросил Афанасий.Значит, казенное!

Опять раздался дружный хохот.

- Так мне же понравилось! Я выбирал! Я покупал! - кричали со всех сторон.- Мое это! Мое!

- Ах какой дурак!- Несмеяна схватилась за голову. Она нашла такого огромного мудреца, а он не смог ответить на простейшие вопросы. А ведь он ей так понравился.

- Он не дурак, матушка-царица,- сказала стоявшая рядом Женщина Бабариха. За годы службы при дворе неглупая баба научилась разбираться в людях.- Он не дурак, матушка, он умный, но порядочный! Его интеллигентность погубит!

- Мое это! - тем временем бесновались придворные.

- И абзац! - выкрикнул в последний раз царь и теперь уже задумчиво добавил: - Такие пироги с котятами! - Что-то в третьем вопросе ему не понравилось. Но он еще не знал, что именно.

Первой, как и положено, почувствовала требование момента главная интриганка. Она подскочила к трону и заголосила:

- Нет в ем мудрости, твое величество. Ну, нету! И взяться неоткуда! Верно, мужики?

- Верно, Женщина! Верно, Бабариха! - гудели мудрецы.

- Я девушка простая, темная, из народа,- интриганка ударила себя могучим кулаком в грудь,но и то понимаю - нет в ем даже здравого смысла!

- Какие же будут мнения?

- Согласно закону, батюшка, согласно закону! Пущай его со Змеем Горынычем сразится, с трехголовым, значит! А пока, чтоб не сбег, в подвал его каменный, за решетку железную. А Настасью Прекрасную отдай матушке-царице Несмеяне. Пусть ее повеселит!

- Стража! - ласково позвал царь. Когда он когото.хотел отправить на казнь или пытку, он становился просто нежным.- Стража, в подвальчик его. В камеру номер тринадцать! И абзац!

Стража начала опасливо окружать великана.

- А мы устроим вечер старинного романса!мстительно сказала Несмеяна.

Придворные стали тихонько исчезать.

Последнее, что услышал великан, которого выволакивали из приемного зала, был истошный крик Женщины Бабарихи:

- Матушка-красавица, царица ты наша ненаглядная! Романс нам старинный...погрустнее, попротяжнее! Чтоб нарыдаться всласть!

Тринадцатая камера оказалась небольшой, на два топчана. В углу стояло ведро с крышкой, небольшое окно забрано решеткой художественной работы. На стенах помещения выцарапаны надписи: "И я там был.

Федя", "Здесь томилась группа трубадуров. Альберт, Адальберт, Альфред, Аларих..." - всего восемь имен.

За окном кто-то невыразимо гнусавый пел модный шлягер.

Афанасий лег на топчан, свесил длинные ноги до пола камеры и задумался. В сказочной стране оказалось нелегко. Если ты не колдун, не ведьма, не царь, не привидение, а простой смертный,- жизни тебе нет.

Иногда, правда, повезет здесь дураку, но и это не правило.

- Хорошо еще, что в камеру посадили. По крайней мере здесь глупостей не наделаю,- рассуждал он.Хоть два метра восемьдесят сантиметров во мне осталось! А Настя, дуреха, радовалась - "ближе стал, понятней, родней!" Знала бы она правду. То-то ей сейчас у Несмеяны несладко! Царица - женщина своенравная и взбалмошная!

От мрачных мыслей его оторвал голод. Было время ужинать, и Афанасий расстелил обрывок скатертисамобранки. С отвращением пожевал косхалвы, съел полпряника и запил шербетом. Сладкое стояло в горле комом. И все-таки настроение повысилось. "Проигран первый тайм,- подумал он,- но ведь еще не вся игра. Что скажет Глаз?" К счастью, самоуверенная стража его не обыскала, и Глаз уютно лежал за пазухой.

- Всезнающий,- спросил великан,- что собой представляет Змей Горыныч, с которым у меня завтра матчевая встреча?