Великан (ЛП)

Шуман взял ручку управления и потянул наверх. Всё так просто? Пилоту надо всего лишь бросить рули? Набирая высоту, он размышлял. Нос задирается, лётчик отдаёт ручку, чтобы компенсировать это, но к тому времени, когда рули отработают, нос сам идёт вниз, и всё становится только хуже. Пилот рвёт ручку на себя, но самолёт уже качается в ту же сторону. И каждая попытка ухудшает положение. В конце концов, разнонаправленные перегрузки просто ломают конструкцию. Чем там электронщики измеряют сигнал? Осциллографом? Возможно, загадочные аварии «Летучих мышей» связаны именно с такими манёврами (Шуман снова вспомнил Хильду). Об этом стоит подумать позже, а пока есть топливо и снаряды, надо искать новую цель. Вон как тот.

«Тот» был одним из новых «МакДоннелов», их он ещё не сбивал. Хорошо. Он будет смотреть вниз, а мы ударим сверху-сзади. Лотар сосредоточился на прицеле, и ощутил, как ангел-хранитель толкнул его. Сзади стремительно приближались четыре тёмно-синих истребителя. Сматываемся. Пока, амеры. Шуман бросил догонялки и пошёл ввысь, к безопасности. Он оглянулся. Но вместо того, чтобы заняться другой целью, «МакДоннелы» последовали за ним и довольно быстро настигали. Но у амеров нет палубных истребителей, способных обогнать «Летучую мышь» на вертикали! Он всмотрелся. Тонкие крылья, пузатый фюзеляж, полосы дыма от двигателей под плоскостями. Видимо, это и есть новые машины. Проклятые амеры. Их разработчики не занимались аэродинамикой, в отличие от немцев. Все их результаты выглядели летающими кирпичами. Но дай кирпичу достаточно тяги, и он обгонит кого угодно. Юнкерс и Хирш так гордились своими самолётами! На «Готе» стояло два мотора общей тягой почти в две тонны. Но амеры её удвоили. Чёртовы двигателисты, спят на работе, дать бы им по голове.

Майор догадывался, что следующей будет как раз его голова. Истребители, висевшие на хвосте, разразились огнём. Он почувствовал сокрушительные удары 20-мм снарядов. Живучесть у летающего крыла невелика, такова плата за лётные характеристики. Засветились многочисленные индикаторы неисправностей, отзывчивость рулей уменьшилась. В кабину потянуло дымом. Пора покидать машину. Кстати, если на земле будет комитет по встрече, горящий самолёт станет хорошим оправданием. Потом удары прекратились. Панель приборов ещё чудом работала. Он поднялся выше трёх с половиной тысяч, куда амеры сейчас не залетали. Они позволили ему уйти. Хорошо. Множество дырок. Двигатели повреждены, что-то горит, керосин течёт, снарядов нет. Вылет окончен, идём домой.

10500 м над Азорскими островами, B-36H «Техасская леди», кабина экипажа

— Боже мой, какая красота! — разбудил полковника Дедмона сдавленный возглас второго пилот. Они летели над сплошным облачным ковром, скрывающим море. Солнце, светившее почти вертикально, превратило облака в кипящий перламутрово-серый мусс. Однажды он видел такой же оттенок на ярко освещенной улице в густом тумане. Чуть ниже, между звеном Дедмона и облаками шла другая группа из трех бомбардировщиков. «Мир земной», «Довольная шлюха» и «Стесняшка». Их инверсионные следы сливались в широкую белую ленту. Большинство самолётов оставляли по одному следу на двигатель, но шесть толкающих моторов запутывали их в нераздельный поток. Солнце превращало его в пылающую серебристую реку за каждым бомбардировщиком, а истоком были сверкающие силуэты. Полковник как раз заметил, как одно из звеньев слегка довернуло, изгибая шелковистую ленту над ярким холстом облаков. Это и вправду невероятно красиво.

Все B-36 шли на разных высотах, свободным строем. Нет нужды тратить силы, топливо и нервы на постоянное подруливание, как раньше, когда требовалось обманывать вражеские радары. Самолёты держались просторными тройками, удобными для долгого пути над Атлантикой. Они находились в воздухе уже девять часов, и те, чьи цели лежат в восточных частях Германии, скоро должны встретиться с заправщиками из Лахеса. А вскоре начнётся настоящее дело.