Великан (ЛП)

Ме-263[51] может запросто выскочить на шестнадцать тысяч. Если рассеять наводчиков и вторую линию, весь налёт будет под угрозой. Любой местный центр, у которых есть «Водопады», должны атаковать передовую линию. Заявленный потолок ракет — восемнадцать километров, более чем достаточно. Пусть их немного, всего под двенадцать на один местный центр, но зато почти все они в Руре, прямо на пути надвигающихся бомбардировщиков.

Бискайский залив, авианосец «Геттисберг», каюта адмирала

Похоже, домой «Геттисберг» не пойдёт. Его собирались отправить на капремонт, чтобы наварить сплошной борт под полётной палубой от самого форштевня до начала ангара. Только что прибывший «Чанселлорсвилль» уже был достроен с новыми доработками, и они хорошо себя показали. Но подбитый «Шайло» в лучшем случае надолго встанет в док. Это означало, что адмирал Чарльз Скиммер со своим авианосцем должен остаться. А потом началось вот это.

Все знали, что «Великан» идёт полным ходом. Небо выглядело так, будто по нему провели гигантскими граблями. От одного края горизонта до другого протянулись инверсионные следы от B-36. Первая волна уже прошла, вторая быстро приближалась. И приказы на его столе касались именно её. Странные, необъяснимые приказы.

План налёта предполагал заход на большой высоте, чтобы бомбардировщики нельзя было перехватить. Но одна группа, нацеленная на Париж, будет лететь намного ниже остальных. Восемь тысяч это очень низко для B-36. Вот оперативной группе 57.3 и приказали обеспечить истребительное прикрытие. Сопровождение и подавление зенитного огня. План полёта расписан в приказах. Скиммер рассеянно проследил прокладку на карте. Курс пересекает Францию прямо южнее Парижа, потом изгибается сюда и… Это выглядело как-то знакомо. Адмирал присмотрелся. Неужели они думают об этом? Да не может быть? Или может?

Конечно, нет. Скиммер с трудом сдерживал смех. Как они, действительно, могли подумать о таком? Или не могли? Тем временем, подходило время для инструктажа. Форман был снаружи. Адмирал вызвал его.

— Как дела, Пол? Хорошо искупался?

Его спина всё ещё болела после катапультирования. На ангарной палубе стояла «Колымага», только что перекрашенная и переименованная в «Деву Мэриан II». Док признал его годным к полётам.

— Что скажешь на это, Пол? — адмирал пододвинул ему приказы и план полёта, наблюдая за реакцией. Форман прочитал. Его брови немного поднялись, потом он сверил план с картами. Как Скиммер и ожидал, взгляд лётчика бегло зацепился за Париж, потом он присмотрелся более внимательно.

— Они не могли такое задумать. Или могли? Это же просто невозможно. Даже если возможно, они не могли такое спланировать!

Ему пришлось труднее, чем Скиммеру — сначала пришлось поверить, а потом заставить себя не рассмеяться.

— Но если это может быть сделано, и если они именно это и задумали, то получается просто эпическая красота. Французы от такого никогда не оправятся. Сэр, мы должны сообщить мамочке.

Скиммер кивнул, всё ещё пытаясь сдержаться. Потом они оба заржали во весь голос. Столб дыма на горизонте указывал местоположение горящего «Шайло».

18300 метров над границей Германии. RB-36H «Невиноватая Я», отсек РЭБ

Электронные пальцы нащупывают врага. Дотягиваются, касаются, отдаляются. Тихонько распознают найденное, показывая на экранах. Двадцать два человека на борту работают, исследуя надёжность вражеской обороны, находя её сильные и слабые стороны, прокладывая путь бомбардировщикам. «Невиноватая Я» летела в одиночестве, полагаясь на высоту и радиопротиводействие. До сих пор это работало. До сих пор.

Отсек РЭБ располагался в корме. Раньше был пост стрелка-оператора, управлявшего четырьмя спаренными 20-мм пушками, сгруппированными вокруг задней части фюзеляжа. Теперь всё это исчезло, вместе с кушетками, камбузом и прочим, удалённым ради снижения веса самолёта. Осталась одна спаренная установка, под хвостом. Шёл разговор и об их демонтаже. Даже наблюдательные блистеры убрали, наглухо зашив проёмы металлическими панелями. Теперь здесь стояла электронная аппаратура слежения. Оборудование улавливало излучение радаров «Мамонт» и «Водяной» уже несколько часов, задолго до того, как отражённый сигнал станет достаточно ясным. Хотя чёткого эха немцы всё равно не получат — обороты винтов подобрали так, чтобы они вносили искажающие гармоники.