Великан на дороге

В последний раз повернув машину, Грехов остановил ее у огромной дыры, уходящей куда-то в недра планеты. Моторы умолкли, и стало очень тихо. Только перед глазами все еще плыло, будто они продолжали двигаться.

Три часа пролетели в безуспешных попытках приблизиться к кораблю на расстояние ближе, чем те несчастные сто метров, которые им осталось пройти. Дошло до того, что Сташевский при молчаливом согласии Молчанова испробовал на невидимой, вывертывающей наизнанку стене все виды оружия танка вплоть до тиамата. Разряды лазеров и деформаторов поглощались этой средой бесследно, а луч тиамата, видимый дрожащим голубоватым струением атомного распада, вызвал цепочку ярких зеленых вспышек в висящих этажеркой над кораблем "паутинах". Там, вверху, поднялась тихая паника, "паутины" поломали строй, заколебались, но к ним присоединились свободно плавающие неподалеку собратья, и положение стабилизировалось. На тихий шепот в ушах Грехов уже не реагировал, только иногда ловил себя на других явлениях: то глох беспричинно, то все предметы начинали казаться ему искривленными или плоскими, иногда мутнело зрение. Одно только спасало и отвлекало - он был занят работой. " Перейти магическую границу "перевертывания" они так и не смогли. Радио и телезапросы оставались без ответа, словно вязли в стометровом слое прозрачного, по меркам Тартара, воздуха. Теперь и висение земного звездолета в полусотне метров от почвы их не удивляло, хотя порой Грехов механически задавал себе вопрос: каким способом можно поддерживать почти миллион тонн без ощутимых затрат средств и энергии?..

Светило склонилось к горизонту, наступил тот вечерний час, когда лучи его скользят параллельно земле, воздух кажется заполненным алым туманом и все предметы в нем невесомыми.

Небо потемнело, приобрело сходство с малахитовым куполом, который портили снующие в разных направлениях "паутины".

Они решили ждать ночи у корабля, чтобы сообщить на Станцию о положении дел. Предпринимать что-либо без решения научного Совета остерегались, ибо, как выразился Молчанов, "это чревато последствиями, в результате которых мы не смажем наблюдать собственные похороны".

Сташевский настоял, чтобы они поужинали, что и проделали с охотой.

- Желудок есть устройство, - объявил с полным ртом Диего Вирт, предназначенное для постоянного напоминания человеку о бренности его тела.

- Существования, - уточнил Грехов.

- Тела.

- Существования.

- Ну хорошо, существования. Какое это имеет значение? Хихикайте, если больше ничего не умеете, как сказал мудрец.

- Так его, - одобрительно сказал Сташевский, собирая посуду. Грехов показал Диего, кто он есть, и, так как делать было совершенно нечего, начал пытать Молчанова вопросами.

Отвечал коммуникатор довольно охотно, и за какой-то час Грехов узнал о Тартаре немало нового, с удивлением обнаружив, что и Сташевский и Диего Вирт с одинаковым вниманием слушают рассказ. Молчанов говорил о первых планомерных экспедициях на поверхность планеты, о том, как многие вездеходы и летательные аппараты землян пропадали без вести и некоторые из них находили потом в космосе, за пределами атмосферы Тартара, будто вынутые из-под пресса - так они были разбиты и расплющены. О том, как взрывались некоторые десантные корабли, успевая, как правило, передать, что встретились с роем любопытников. О том, как люди стали осторожнее, перестали отправлять экспедиции на летающих машинах," потом и совсем перестали выходить из кораблей, посылая одни автоматы. Но и автоматы исчезали. Планета казалась населенной настолысо агрессивными обитателями, что вмешался спецотдел УАСС н запретил вообще посадки на планету. Ученые вынуждены были довольствоваться только зондами-автоматами и наблюдениями с безопасных орбит: ни "паутины", ни любопытники, ни пластуны и таж называемые "серые призраки" никогда не выходили из границы ионосферы Тартара, за исключением тех случаев, когда "паутины" выбрасывали в космос закапсулиреванные ядерные взрывы.

Но и без прямого общения людей с поверхностью планеты было открыто столько поразительных явлении, что на исследования их не хватало специалистов,

- Масконы, - кивнул Сташевский, - залежи трансуранов...

- Черные извержения, - добавил Диего.

- Всего не перечислишь, - продолжал Молчанов, порыв которого иссякал. - Много заманчивых находок, из-за которых контакт с аборигенами более чем желателен, но... вы видите ситуацию. Самый мощный из кораблей разведфлота закайсулирован кем-то и чем-то, и мы не знаем ни того, ни другого. И боюсь, не узнаем. Что?

- Узнаем, - пробормотал Сташевский и включил канал связи. Ночь уже вступила в свои права. Город и "паутины" расцветились своей призрачной иллюминацией, напоминающей земные северные сияния, Н лишь граненый цилиндр корабля, на треть погруженный в белое облако тумана, видимый в очень удобном ракурсе, казался абсолютно черным. Грехова подмывало спросить Молчанова, знает ли он, где сейчас Грант, командир спасшего его звездолета? Как он к нему относится? Почему вернулся к Тартару, планете, отнявшей у него многих Друзей?