Великан Севера

Если поначалу, туман был не особо плотный, и мне удавалось без проблем за одним Криком рассеивать несколько сотен метров пути, то со временем он становился всё гуще и гуще, и уже, примерно, на середине пути, моего крика хватало только чтобы очистить себе лишь пару десятков метров пути. Но меня это не особо удивило, в отличии от первых встреченных мной душ, что, по их словам, блуждали в этом тумане уже очень долго, и никак не могли найти свой путь. Если души простых легионеров и Братьев бури, а также городских стражников и бойцов клановых дружин меня не особо удивляли, всё же многие из них умерли достойно и заслужили вознесение в Совнгард, то, когда я увидел здесь Ульфрика, мне подумалось, что Шору надо быть разборчивей в понятии «достойный». Идя сквозь туман, мне иногда попадались души моих знакомых, что погибли в последний год, но к моему сожалению, они не могли ни услышать меня, ни узнать, и потому продолжали бесцельно блуждать. Даже мои попытки ухватить их ничего не дали, мои руки просто проходили сквозь них. Бросив идею увести с собой кого-то, я сосредоточился на своей цели и продолжил свой путь в сияющий Зал Доблести.

Может за пару часов, а может и дней, я всё же достиг своей цели, и передо мной предстал мост из драконьих костей, перед которым на страже стоял великан с обнажённым торсом — Тсун, хускарл самого Шора.

— Что привело странника в Совнгард, душ пристанище, достойным мёртвых Шором дар? — спросил великан, даже выше отца, едва я вышел из облака тумана.

— Я пришёл сюда, преследуя Алдуина, который скрылся здесь после поражения, — ответил ему я, разглядывая как его снаряжение, сравнивая его с тем, что было описано в легендах.

— Судьбоносное дело. Многие рвались сразиться с Червём, когда он впервые поставил силки на пороге Совнгарда, — с едва сдерживаемой злобой сказал Тсун, — Но Шор удержал наш гневный порыв — возможно, премудрый прозрел твой удел.

— Мне надо пройти в Зал Доблести, чтобы выманить Алдуина и призвать его на бой.

— Не тень ты, что обычно здесь проходят, но живая душа, что осмелилась ступить на земли мёртвых, — окинув меня оценивающим взглядом, ответил великан, — По какому праву ты хочешь войти?

— По праву… — начал было говорить я, но сбился, обдумывая, что действительно может дать мне такое право, — по праву рождения, я — Довакин, — в итоге сказал я, осознавая, что единственное, что может открыть мне двери в Зал Доблести — это наличие у меня души дракона.

— А-а-а… давно я не видел героя драконьей крови, ведомого судьбой, — с большим интересом ставший рассматривать меня, сказал Тсун, — Но живой или мёртвый, по завету Шора, никто не пройдёт по этому мосту, пока я не оценю его воинскую удаль и не сочту достойным.

Стоило ему закончить говорить, как он достал из-за спины свою секиру, и отсалютовав ею мне, дал понять, что вызывает меня на поединок. Понимая, что схватки не избежать, я поудобнее перехватил свой посох, проверил как на мне сидит доспех и отзеркалил его жест.

Немедля, Тсун тут же бросился на меня, нанося косой удар секирой, и только вбиваемые в меня с детства рефлекс позволили мне отскочить от столь стремительной атаки, а дальше, началась наша с ним схватка. Уклоняясь или парируя его удары, я хотел хоть как-то применить магию, но великан, ставший моим противником, никак не давал мне этого сделать. Стоило мне оторвать от посоха одну руку и приготовиться сотворить заклинание, как он наносил особо быстрый и сильный удар, отчего мне приходилось полностью переключаться на его отражение. После нескольких неудачных попыток, стало понятно, что магия мне здесь не поможет и окончательно сосредоточится на ближнем бое.

Постепенно, скрещивая клинки с Тсуном раз за разом, мне всё лучше и лучше удавалось проникнуться темпом и ритмом боя, постепенно вплетая в его рисунок свой собственный узор и перехватывая инициативу. В чём мне особенно помогало то, что половину тренировочных поединков с самого детства мне приходилось проводить с противниками намного выше и сильнее меня. Сначала — это были учителя и наставники, а когда я уже вырос, отец, Лидия и прочие родичи, с пробуждённой кровью великанов. Вспомнив все те уловки, которые я применял против них, мне удалось окончательно перехватить инициативу в этом бою, отчего у меня появилась какая-никакая свобода манёвра, и в очередной раз, отклонив секиру Тсуна, я ударил его молнией, проведённой через посох, отчего великан ощутимо пошатнулся, но останавливать бой, пока, не собирался.

Потерев место, куда пришёлся удар, Тсун лишь усмехнулся, и вновь бросился на меня, перейдя от тактики размашистых ударов к коротким тычкам острыми краями оружия и даже древком, надеясь тем самым выбить меня из колеи и заставить ошибиться. Но не тут-то было, и я, вспомнив, что помимо магии владею ещё и драконьими криками, дождавшись пока он не займёт неустойчивую позицию, применил к нему «Безжалостную Силу», чем смог опрокинуть его на спину. Не теряя времени, я запрыгнул на его грудь и приставил наконечник лезвия своего посоха к его горлу. Бой закончен — победа за мной.