Великие авантюры эпохи

Примерно через год после еврейских погромов началась Вторая мировая война. Германия оккупировала Польшу; на Западном фронте продолжалась «Странная война», которая превратится в обычную только в конце весны 1940 года.

Стелла же словно старалась не замечать происходящего вокруг неё. Она училась в школе искусств Feige and Strassburger, училась создавать иллюстрации моды для журналов и подрабатывала натурщицей, позируя обнажённой для художников. Кроме того, она пела в еврейском джаз-банде, а выходные проводила вместе с друзьями в доме предпринимателя Кюблера. Фронтменом группы был сын Кюблера – Манфред: красивый, высокий голубоглазый блондин, отлично игравший на аккордеоне, гитаре и саксофоне. Отец Манфреда дружил с семьей Гольдшлаг уже давно.

В будние дни их джаз-банд репетировал новые композиции на квартире у одного из участников; по выходным же они выступали на вечеринках у знакомых евреев. Сами вечеринки носили полулегальный характер – официальные лица Третьего рейха критиковали американскую музыку в целом и джаз в частности. Но, как ни странно, джаз при этом не был запрещён – он был просто «нежелателен». Несмотря на то что нацисты боролись с еврейскими музыкантами, джазом и авангардными движениями в музыке (вроде додекафонии) цензурирование музыки в Третьем Рейхе не было всеохватным. НСДАП и ее деятели не предлагали конкретных программ по управлению музыкой и контроль за творчеством музыкантов и композиторов оставался довольно децентрализованным и хаотическим.

Даже в случае с джазом, который подвергался персональной критике министром пропаганды Йозефом Геббельсом и президентом Музыкальной палаты Петером Раабе, партии не удалось одержать победу. Любая попытка по ограничению доступа к музыке встречала на своём пути столь сильное общественное сопротивление, что в итоге правительство отступило от своих антиджазовых мер – чтобы не допустить роста недовольства населения.

Для еврейских вечеринок же джаз был желанен ещё и потому, что его пытались запретить и цензурировать нацисты. И Стелла была настоящей звездой этих вечеринок. Группа разучила множество композиций: Stardust, In the Still of the Night, St. Louis Blues, Me and My Shadow, Jeepers Creepers и Toot-toot-Tootsie. Новые пластинки добывались на чёрном рынке; главным продавцом был Ганс Бутнер, торговавший в подвале музыкального магазина Alberti.

Для Стеллы же джаз был важен не только как способ игнорировать политический режим со всеми его устремлениями и пожеланиями. Она надеялась, что джаз спасёт её и вытащит из Германии в настоящую жизнь – конечно же, в Америку. Стелла всерьёз надеялась на то, что у неё получится уехать вместе с Манфредом – она готовилась к этому, налаживала связи с США и усердно учила английский язык. Она понимала, что на деле в «стране джаза» есть не только фильмы с танцующими Фредом Астером и Джинджер Роджерс. Но и находиться в Германии ей больше не хотелось – её еврейское происхождение, которое она ненавидела, постоянно отравляло ей жизнь. К тому же отец Стеллы не выносил джаза – и из-за этого они частенько ссорились.

VI

1939–1940 годы был временем массовых еврейских отъездов – Германию покинуло около 100 тысяч человек. И отец Стеллы, пытаясь уехать, всё время терпел неудачу: забронированные с большим трудом места на пароходе из Лиссабона не удалось использовать, а в Палестину не удалось уехать из-за того, что места на пароходе предлагались только сионистам – Герхард же честно ответил, что сионистом он не является.

Все многочисленные попытки провалились. А потом было уже поздно.

1 сентября 1941 года, спустя 2 года после начала войны, был подписан указ, обязывавший германских евреев носить на одежде нашитую жёлтую звезду Давида; согласно закону её нельзя было закрывать другими предметами одежды. Отказ от звезды Давида грозил серьёзным денежным штрафом или тюремным заключением на срок до шести недель. Закон вступил в силу 19 сентября – теперь каждый еврей был вынужден купить 4 звезды Давида в специально созданном магазине, причем стоили эти унизительные нашивки крайне не дёшево.

Стелла ненавидела эту звезду – она постоянно напоминала об отрицаемом ею самой еврействе. Манфреда же даже как-то остановила полиция и спросила, почему он носит звезду – настолько нееврейской была его внешность.

В октябре Стелла и Манфред поженились – это была тихая и скромная свадьба; вместо медового месяца – поездка к отцу Манфреда в тюрьму, где его держали за попытку купить масла на чёрном рынке.