Великие авантюры и приключения в мире искусств. 100 историй, поразивших мир

Люстиг широко улыбнулся присутствующим: «Вот и ответ на ваш вопрос, господа. Сам мэр попросил меня проводить вас на экскурсию по башне».

К творению Эйфеля две машины докатили вмиг. На входе у подножия башни Люстиг показал служителю удостоверение (поддельное, конечно) и махнул рукой: «Эти господа со мной!»

Служитель поклонился, и все семеро проследовали (конечно, без билетов) к лифту для особо почетных гостей.

Через четыре дня пришли заявки на аукцион. Больше всех предлагал Андре Пуассон, глава одноименной корпорации. Люстиг тут же связался с ним по телефону: «Многоуважаемый месье Пуассон, вынужден вас огорчить: четверо других участников аукциона предлагают за башню куда больше, чем вы. Однако лично мое мнение склоняется именно в вашу пользу. И знаете отчего?»

Делец только засопел.

«Дело в том, что я, граф Люстиг, тяготею к старинным аристократическим фамилиям. А ведь в ваших достойных предках течет кровь самой маркизы Помпадур, легендарной фаворитки короля Людовика XV».

Делец засопел еще громче. Никаких королевских фавориток в его роду не водилось, но услышать такое было приятно.

«Да-да, уважаемый месье Пуассон! — лился в трубку завораживающий голос Люстига. — Девичья фамилия легендарной Помпадур была как раз Пуассон. Ее отец, Франсуа Пуассон, работал в парижском банке. У вас ведь тоже есть банк в придачу к сталелитейному делу?»

Новоявленный потомок маркизы Помпадур подтвердил: «Есть!»

«Значит, вы можете свободно располагать средствами. Вы — большой человек, не то что наш брат чиновник. Наше жалованье невелико, и за десять посреднических процентов я мог бы взяться представить сделку таким образом, что названная вами сумма окажется самой крупной, и вы получите право на утилизацию более 7 тысяч тонн отборной стали».

Сделка состоялась. Пуассон выписал Люстигу чек, заплатив наличными проценты. Всего продажа Эйфелевой башни потянула на четверть миллиона франков. Вот это было уже целое состояние. Ну а издержек всего-то тысяч десять приятелю-аферисту Дэну Коллинсу. Это он организовал печать поддельных удостоверений и правительственных бланков.

Уже через день после обналичивания чека подельники уехали в Австрию. Ну а потомок маркизы месье Пуассон дождался дня, указанного в лицензии, выданной на демонтаж Эйфелевой башни, и послал бригаду своих рабочих. Тут же возник скандал, правда короткий. Дело тут же замяли. Никто не хотел стать посмешищем в глазах всего мира — ни правительство, ни мэрия, ни сам покупатель Пуассон.

В Вене Люстиг читал парижские газеты с большим удивлением. О продаже башни не было ни строки. По идее фотографии преступника века должны были бы красоваться на каждом столбе, но его никто даже не разыскивал. Выходит, продажа века прошла незамеченной?! Такого Виктор не мог допустить. Народ должен знать своих гениев, даже если они мошенники!

Виктор отправился в Париж. Он снова пригласил шесть магнатов (конечно, других) и снова предложил им купить Эйфелеву башню. Однако вторая покупка не заладилась. Один из покупателей обратился в полицию. Началось разбирательство, скандал прокатился по всей Европе. Люстиг вовсю вкусил славу короля аферистов, однако ему пришлось срочно покинуть Старый Свет и перебраться в Америку. Правда, лет через пять он подумал, а не повторить ли попытку в третий раз, но не решился.

Похождения европейца в Америке

Прибыв в США, Люстиг понял: это вам не спокойная старушка Европа, это — страна гангстеров. Тут все поделено. Каждую территорию контролирует своя банда. Каждый день перестрелки, разбои, кровь на мостовой. Однако примыкать к какой-либо банде Люстиг не желал. Всю жизнь он прожил одиночкой. И хотел делать дела, ничего не делая. Он был не просто аферист, но аристократ-аферист. Вот только вторая половина 1920-х годов в Америке давала возможность выжить, лишь примкнув к стае. Что ж, тогда надо выбрать самую крутую стаю.

Люстиг выбрал Аль Капоне. Уж если общаться, так с королем гангстерского мира — самым влиятельным, самым удачливым и беспощадным. Конечно, это было безумие — соваться к такому человеку. Но Люстиг, приняв вид обнищавшего, но гордого европейского графа, добился встречи с Аль Капоне в Чикаго. Показал статьи о том, как продал ни много ни мало, а само национальное достояние французов — пресловутую башню. Пообещал, что если Аль Капоне даст ему 50 тысяч долларов, то через два месяца получит назад сто. Гангстер посмеялся над доверчивыми идиотами в Европе, поковырял свой знаменитый золотой зуб и ухмыльнулся угрожающе: «Смотри, граф! Даю один чемоданчик с деньгами, принеси мне два. И не пытайся надуть, под землей найду».