Великие болезни и болезни великих. Как заболевания влияли на ход истории

Термин «паранойя», который часто и к месту используется в связи со Сталиным, обозначает психические нарушения, при которых возникают навязчивые идеи. Его нередко ассоциируют с политически влиятельными личностями. При наличии соответствующих индивидуальных склонностей власть вызывает страх перед враждебными кознями, заговорами и прочими угрозами. Параноидальный правитель или государственный деятель не доверяет никому, даже самым близким, и считает, что его окружают враги. Такой образ мышления не нов; поведение некоторых римских императоров, русских царей, османских султанов и других автократов, без зазрения совести убивавших предполагаемых или реальных соперников, представляет собой проявление этой паранойи. Возможно, в пользу западной модели демократии говорит тот факт, что, когда могущественный человек повсюду видит врагов, это приводит лишь к бескровным последствиям, таким как незаконное прослушивание телефонных разговоров, проникновение со взломом к политическим противникам, визиты к психиатру, сокрытие нарушений закона, нецензурная брань и пристрастие к виски.

«Никогда не забывайте: пресса – это враг, пресса – это враг. Истеблишмент – это враг, профессора – это враг, профессора – это враг. Напишите это на доске сто раз»[270]. Это странное требование было сделано не в классе, а в Овальном кабинете Белого дома. Оно было обнаружено много лет спустя на магнитофонных пленках, сохранившихся с тех времен. Эти слова 37-й президент Соединенных Штатов Ричард Милхауз Никсон адресовал своим советникам по национальной безопасности Генри Киссинджеру и Александру Хейгу (оба впоследствии будут занимать должность министра иностранных дел США) на совещании 14 декабря 1972 года.

Следует обратить внимание на момент, когда было сделано это предупреждение. Всего лишь пятью неделями ранее, 7 ноября 1972 года, Никсон одержал блестящую победу на президентских выборах и был переизбран на второй срок. Его абсолютный отрыв по количеству голосов от соперника, демократа Джорджа Макговерна, – самый большой среди всех, когда-либо зафиксированных на президентских выборах в США. Победа Никсона в решающем голосовании в коллегии выборщиков была особенно впечатляющей: он получил 520 голосов, Макговерн – только 17 (демократ получил большинство голосов только в штате Массачусетс и в столице Вашингтоне)[271]. С такой победой на выборах Никсон мог начать свой второй президентский срок с безграничной уверенностью в себе, тем более что он добился значительных успехов во внешней политике. В 1972 году во время своего исторического визита в Китай Никсон установил отношения с этой самой густонаселенной страной мира. В том же году он стал первым американским президентом, посетившим Москву. Подписание Договора об ограничении стратегических вооружений (ОСВ-I) представлялось явным признаком политики, направленной на ослабление напряженности.

Но расслабленность, легкомыслие, уверенность и, прежде всего, самоуверенность, не были свойственны Ричарду Никсону. Вскоре после войны в 1946 году он был избран в Конгресс. Республиканцы видели в нем политика с большим будущим и в 1952 году, в возрасте 39 лет, выдвинули кандидатом в вице-президенты со стороны действующего дедовскими методами героя мировой войны Дуайта Д. Эйзенхауэра. Однако в ходе предвыборной кампании СМИ набросились на Никсона, поэтому он ни в коем случае не ошибался, считая их, возможно, своими самыми непримиримыми противниками. Крайне негативное изображение его личности стало само собой разумеющимся для многих журналистов в течение следующих трех десятилетий. Его обвинили в использовании средств избирательной кампании в личных целях. Никсон ответил на обвинение сентиментальным телеобращением, выступив с «Речью о Чекерсе», где упомянул имя собаки, подаренной его семье. Никсон заявил, что независимо от того, что о нем будут писать, собаку он не отдаст.

Никсон стал объектом травли со стороны прессы, что еще больше поспособствовало его неуверенности в себе и паранойе.