Великие Борджиа. Гении зла

« Отряды герцога[Чезаре Борджиа] , воспользовавшись этим положением, все предали огню и мечу; большое количество граждан было убито; дети, едва увидевшие свет, были заколоты. Папа, всецело преданный своим страстям, поглощенный мыслями, как достать драгоценные камни и ожерелья для украшения своей дочери, с которой он имеет преступную связь, и мечтая лишь о выдаче ее замуж, вместо того чтобы воспретить эти преступления и наказать преступников, подстрекает их и покровительствует им».

В странах, попавших под влияние Реформации, никакой «контекст» во внимание не принимался – Католическая церковь была истинной Блудницей Вавилонской, погрязшей в грехах, и папа римский – уже любой папа, необязательно Борджиа – был истинным Антихристом, и доброму христианину следовало восстать и поразить «гнусное чудовище, притворившееся Добром». Все это бурлило, кипело, негодовало, еще не успело отлиться во что-то цельное, но глубоко проникло в умы. Можно ли после этого удивляться тому, что когда в 1527 году Рим был взят солдатами императора Карла V – который сам по себе к Реформации питал глубокое нерасположение, был добрым католиком и с Климентом, папой римским, поссорился исключительно по политическим причинам, – Ватикан был разграблен. А на стене, прямо на фреске работы Рафаэля, было выведено имя «Лютер»?

Надпись выцарапали копьем.

III

Что по-настоящему давало силу движению Реформации, так это то, что и сторонники Католической церкви сознавали необходимость перемен. И попытки перестроить сложившуюся практику предпринимались, но больно уж глубоко она въелась в привычки, обычаи и установления. Для иллюстрации этого тезиса достаточно привести пример папы Павла III, убежденного сторонника « очищения тела Церкви от грехов, терзающих его».

Ибо в бытность свою в миру папа Павел звался Алессандро Фарнезе, и кардиналом стал только в силу того, что его сестра, Джулия Фарнезе, была любовницей папы Александра Борджиа. Так что и сам Алессандро в 25 лет, не имея духовного сана, не только сразу стал кардиналом и князем Церкви, но уж заодно еще и епископом целых трех епархий. И у него тоже были дети, признанные курией кардиналов вполне законными, и он доверил пост гонфалоньера Церкви своему сыну, а трех внуков сделал кардиналами, причем двое из них были еще несовершеннолетними.

Трудно было такому врачу « врачевать страждущее тело Церкви», но он пытался сделать решительно все, что только мог. В 1536 году он издал буллу, вновь вторгавшуюся в компетенции государственных властей – он настаивал на привилегии лиц духовного звания быть судимыми только церковным судом. И он попробовал использовать испанский опыт и в 1542-м буллой « Licet ab initio» – «Следует изначала» провозгласил в Риме новый инквизиционный трибунал с огромными полномочиями.

В общем, меры принимались – нужны были люди. Новые люди, не такие, которые сформировались в недрах папских канцелярий в Риме, а такие, которые верили бы в дело Церкви и готовы были сражаться за него со всей страстью солдат, убежденных в правоте своего дела. Что могло в такой ситуации сделать семейство, чья слава обратилась в прах и пепел? Если к середине XVI века еще и можно было говорить о Борджиа, то разве что припомнив строчки С. Маршака [69]:

Каких людей я в мире знал,
В них столько страсти было,
Но их с поверхности зеркал
Как будто тряпкой смыло

…

Итальянская ветвь семейства Борджиа либо вымерла, либо ушла в полную безвестность. Во Франции осталась дочь Чезаре. Она выросла при французском королевском двое, в свой черед вышла замуж – и исчезла, став малой частицей гордой французской аристократии. Но была еще и испанская ветвь семейства. Вот там, в Валенсии, на родине Алонсо де Борха, горячая кровь Борджиа произвела на свет еще одну яркую личность. В Италии его называли бы Франческо Борджиа, но он родился испанцем, и звали его на испанский лад.

Дон Франсиско де Борха.

Часть пятая Франсиско

Испанская ветвь дома Борджиа

I