Великие Борджиа. Гении зла

Насчет неопытности – это он, конечно, хватил лишнего, потому что сам папа Пий говорил про Родриго, что он « молод годами, но зрел рассудком» – и это была истинная правда. Администратора лучше его не было во всей Курии, и он всегда демонстрировал свою преданность и послушание Святому Отцу. Когда тот призвал кардиналов внести свой вклад в фонд подготовки к Крестовому походу, Родриго Борджиа внес столь значительную сумму, что папа ставил его в пример всем прочим его коллегам по Священному Совету. Так что никаких «организационных выводов» из дела со « сьенским инцидентом» не последовало, и напрасно злые языки говорили, что « если бы дети, родившиеся в Сьене у дам, побывавших на приеме, родились в одежде, то все они поголовно носили бы рясы священников или мантии кардиналов», – все это ни к чему не привело, и дело было замято.

Самое главное – Родриго Борджиа сохранил контроль над папской канцелярией.

Давным-давно, еще в 1187 году папа Григорий VIII отменил пост канцлера Святой Церкви, ответственного за сертификацию документов, исходящих от Святого Престола. Он хотел подчеркнуть тем самым, что один только папа, как Викарий Христа, имеет право издавать такого рода сертификаты. Но время шло, административное бремя все увеличивалось и увеличивалось, и в конце концов все заботы о канцелярии легли на плечи так называемого вице-канцлера, секретаря Канцелярии, заменявшего Святого Отца в нудной работе с документами.

А поскольку сборы за сертификацию документов приносили папству значительный доход, достигавший 70 тысяч флоринов, то секретарю Канцелярии полагалось и отчисление от них в размере 8 тысяч. Что было, конечно, приятной суммой, но не шло в сравнение с 24 тысячами флоринов, которые Родриго Борджиа получал в качестве бенефиций от архиепископства Валенсии.

И, однако, именно за этот пост он держался с огромным упорством, невзирая ни на что.

Конечно, само по себе заведование документацией Церкви давало обладателю должности вице-канцлера очень значительный вес и влияние – в сущности, в административном смысле он был вторым человеком после самого папы, – но дело было не только в этом. Дело было не столько в престиже и не в значительном жалованье, которое приносил пост человека, следящего за правильным оформлением документов, сколько в огромных возможностях, таящихся в « не совсем правильном оформлении» тех же самых документов.

Чтобы не ограничиваться голословным заявлением на этот счет, хочется привести хороший, красноречивый случай использования таких « скрытых возможностей».

Например, дело с прошением графа д’Арманьяка.

V

В середине XV века вера была крепка – по крайней мере в местах, удаленных от Рима. Считалось, что « папа может все». И мысль эта настолько укоренилась в сознании и клира, и мирян, что при папе Каликсте III важный французский вельможа, граф д’Арманьяк, запросил папского позволения на сожительство с собственной сестрой. Согласитесь, это удивительно? Но еще более удивительно то, что разрешение это он от папы Каликста получил.

Папа, правда, об этом не знал.

Штука тут была в том, что запрос – за гигантскую сумму в 24 тысячи флоринов – был обработан в канцелярии, и при этом очень творческим образом. Сначала документ был слегка подправлен: про сестру, о которой писал простодушный проситель, было как бы забыто, а в прошении, заново составленном чиновником канцелярии, так называемым аббревиатором, было указано, что граф желал бы получить разрешение на сожительство с « родственницей четвертой степени родства». В таком виде прошение и было представлено на рассмотрение – и разрешение было дано. Дело было вполне рутинным, и никакого внимания на него не обратили.

А дальше, после получения нужной подписи, документ заверили – и тоже очень творчески. Бумагу подчистили, заменили « четвертую степень родства» на « первую степень», приложили печать, уже вполне подлинную, и все было слажено, к полному удовольствию просителя.

Тем бы дело и кончилось, но непосредственный исполнитель через какое-то время нашел, что получил он все-таки недостаточно. По всей вероятности, отчет о суммах, полученных от заказчика, был проведен через канцелярию столь же творчески, как и само прошение, потому что размер платы сам по себе вызвал бы изумление, ибо равнялся годовому доходу от архиепископства Валенсии, официально – главному доходу кардинала Родриго Борджиа, который в качестве вице-канцлера как раз канцелярией и заведовал. Исполнителю, вероятно, посчитали его долю как процент от заявленной суммы, а не от настоящей, он обиделся и пришел к заказчику за добавкой. И просил-то он не так уж и много – всего-то 4 тысячи золотых, – но граф д’Арманьяк возмутился.