Великие Борджиа. Гении зла

Ну, в тот момент никакой Крестовый поход мысли папы Иннокентия скорее всего не занимал, но в январе 1492-го, сразу после взятия Гранады, очень многое стало выглядеть по-другому. Этому очень способствовал кардинал Родриго Борджиа, и по вполне понятной причине – он был тесно связан с Испанией. В основном, конечно, с Арагоном – в домашнем кругу он даже и говорил главным образом на каталонском, но и его связи с Кастилией тоже были сильны. В конце концов, он оказал самое деятельное содействие браку Фердинанда и Изабеллы – королева к Родриго Борджиа очень благоволила.

Старший сын кардинала Борджиа, Педро Луис де Борха, прекрасно показал себя в ходе войны с Гранадой, отличился при взятии крепости Ронда. Владение Гандиа тогда окончательно перешло к Борджиа и было сделано герцогством. Так что Педро Луис де Борха, известный в Италии как Пьетро Луиджи Борджиа, стал первым герцогом Гандии. Но в 1488-м он неожиданно умер в возрасте всего 26 лет, и Родриго Борджиа пришлось подумать над тем, как сохранить титул герцога Гандии в своей семье.

Титул перешел к его сыну от Ваноцци Каттенеи, Джованни. В Испании, конечно, его звали Хуаном.

В принципе титул мог бы наследовать и Чезаре Борджиа, он был на год старше, чем Джованни. Однако Родриго Борджиа следовал старинной традиции, заведенной в знатных семьях Испании и Италии, – старший сын наследовал титул и земли, а сын, следующий за ним, предназначался для духовной карьеры. Так что Чезаре еще в 1480 году получил от папы Сикста специальное разрешение – не доказывать законность своего рождения, хотя он и был зарегистрирован как «внебрачный сын кардинала Родриго Борджиа и замужней дамы» – имя дамы, опять-таки по заведенному обычаю, в таких случаях не называлось. Папское разрешение снимало проблемы, связанные с церковными назначениями, а специальный указ короля Арагона, признававший юного Чезаре Борджиа своим подданным, завершил процесс легитимизации – так что уже в 7 лет мальчик получил должность пребендария[21] в главном соборе Валенсии. Образование его строилось тоже в соответствии с избранным ему отцом жизненным путем – в 12 лет Чезаре отправили в Перуджу вместе с его гувернером и воспитателем Хуаном де Вера.

Там он изучал каноническое право, а потом перебрался в Пизу, в тамошний университет. Он встретил там Джованни Медичи, того самого, которого папа Иннокентий сделал кардиналом в возрасте 13 лет. Собственно, и Чезаре стал епископом Памплоны в далекой Испании. Он, разумеется, не собирался ехать в свою епархию – на этот случай всегда можно было найти заместителя, – но доходы епископства очень помогли ему в студенческие годы. Хотя, конечно, и его отец, Родриго Борджиа, не оставлял юношу своим попечением. Ну, а в августе 1492-го, после смерти папы Иннокентия, перспективы Чезаре Борджиа и вовсе стали по-настоящему широки.

Кардинал Родриго Борджиа выдвинул свою кандидатуру на выборах нового папы римского.

III

И, в общем-то, никто этому не удивился. Он был хорошо известен, считался человеком обаятельным, был очень богат – а то, что у него были дети, которых он признавал своими, так и папа Иннокентий был заботливым отцом.

Даже сверхзаботливым – его сын Франческо Чибо, которого он женил на дочери Лоренцо Медичи, мог за одну ночь проиграть 14 тысяч флоринов, и при этом не разориться.

Если же говорить о довольно смутных источниках богатства Родриго Борджиа на его посту вице-канцлера Священной Канцелярии, то в Риме уже потеряли способность удивляться тому, что могло быть сделано с официальными документами Церкви. Дело было не только во всякого рода подкрутках, сделанных как бы официально, но и попросту в подделках. Римская полиция, прямо скажем, не отличалась ни особой компетенцией, ни таким уж пламенным рвением, но и она кое-что делала – и вот однажды полиция накрыла целую фабрику по изготовлению фальшивых булл с папской печатью.

Возглавлял предприятие священник, Франческо Мальденте, каноник из городка Форли, а помогал ему гравер папского двора и сын одного из докторов, служащих папе. Обычно они брали какой-нибудь подлинный документ, смывали чернила и потом вписывали нужное клиенту папское дозволение. Суть просьбы никого из фальсификаторов не волновала – скажем, какому-то просителю, священнику из Руана, было позволено жить с женщиной, которая радовала его сердце. А группе просителей из далекой Норвегии было позволено служить мессу без использования вина для причастия – довольно смелое вторжение в доктрину официальной Церкви. За буллу брали от 100 дукатов и до 2000, то есть цены были, в общем, довольно приемлемыми и клиентам более или менее по карману. Изготовителей фальшивок в данном случае поймали и повесили, но все знали, что деньги и «папские дозволения» – вещи взаимосвязанные. Еще папа Сикст накладывал на своих секретарей некую дань – как бы плату за должность, – и где, спрашивается, они должны были эти деньги изыскивать?