Великие Борджиа. Гении зла

Может быть, потому, что от смерти Виржинио Орсини он выигрывал больше всех?

Во всяком случае, после того как дон Хуан прибыл наконец в Рим, времени уже не теряли. Он был назначен командующим папских войск, а заодно получил титул гонфалоньера Церкви, буквально – ее знаменосца. Это была огромная честь, данная ему авансом. К тому же все замки Орсини объявлялись переданными во владение дону Хуану, а все вассалы Орсини папским словом освобождались от данной ими присяги верности.

После чего папское войско двинулось в поход против «викариев Церкви, дома Орсини, изменивших Святому Престолу, и недостойных более управлять доверенными им папскими владениями». Номинально командующим был дон Хуан, но, учитывая его молодость и неопытность в военных делах, к нему в помощь были приданы еще два лица – Гвидобальдо, герцог Урбинский, испытанный воин, и кардинал Лунати, в качестве папского легата и политического советника.

Наступление началось на редкость удачно – добрый десяток замков был взят без особых проблем и затруднений. Наконец, войско подошло к главному оплоту Орсини, замку Браччиано. Командовал в нем молодой кондотьер, Бартоломео Алвиано. Он славился тем, что был замечательно нехорош собой. А еще был известен как храбрый человек и как хороший полководец. Он доводился Виргинио Орсини родственником – был женат на его сестре. Над замком были подняты французские флаги и стяг с гербом Орсини – сдаваться комендант совершенно не собирался.

Началась осада.

V

Пошла она неудачно. Понимающий дело человек, герцог Урбинский, был ранен и оставил поле боя. Дон Хуан абсолютно не знал, что следует делать, но из гордости не позволял подчиненным давать ему советы. Потоптавшись без толку под стенами осажденного замка, он попросил своего отца добиться присылки ему осадной артиллерии из Неаполя. Скоро сделать это было невозможно, поэтому осаждающие просто сидели без дела в своих лагерях, в то время как осажденные высылали свои отряды за стены – и случалось, что эти отряды добирались до стен самого Рима. Один такой отряд едва не захватил кардинала Чезаре Борджиа, который не чаял беды и был лишь с горстью людей. На свое счастье, кардинал был молод и силен, и конь у него был прекрасным – так что он сумел ускакать…

В январе Бартоломео Алвиано сделал уже серьезную вылазку и выбил осаждающих из занятого ими было передового укрепления возле замка. После чего выслал через брешь в его стене осла, на котором был прикреплен большой знак с надписью: «Дайте мне пройти, я послан к герцогу Гандии на переговоры».

Под хвостом у осла и в самом деле было помещено письмо к герцогу, написанное в самых оскорбительных выражениях. Ну, выражения – они и есть выражения, «слова кости не ломают», как говорилось еще и тогда. Но нашлись аргументы и помимо слов – на присланные из Франции деньги Орсини собрали наемников и двинулись на выручку осажденных. Попытка остановить их кончилась поражением папских войск – даже сам дон Хуан был слегка ранен, а кардиналу-легату Лунати пришлось бежать в такой спешке, что он чуть не умер от страха. Герцог Урбинский был захвачен в плен – на том военная кампания против Орсини и закончилась. Папа Александр был готов подписать с ними мир на самых легких для них условиях. Формально семейство Орсини выражало свою «вассальную покорность и преданность Святому Престолу» и в знак этой покорности вносило 50 тысяч дукатов в папскую казну. Но поскольку именно эта сумма была назначена как выкуп за герцога Урбинского, то Орсини ничего не теряли. Замки их были им возвращены. Папа Александр, всегда внимательный к финансовым вопросам, вассальный взнос Орсини оставил в своей казне, а выплату выкупа за захваченного в плен государя Урбино переложил на его семью. Гонсальво де Кордоба, командир испанских войск в Неаполе, взял Остию, теперь путь из Рима к морю был открыт.

Это дало возможность закончить проигранную войну «парадом победы».

На пышной церемонии в Риме состоялось чествование «победителей, защитников правого дела Церкви» – и почести они получили в полном соответствии с их близостью к Святому Отцу. Дон Хуан Борджиа, герцог Гандии и гонфалоньер Церкви, был превознесен всех выше, вслед за ним в списке шел Джованни Сфорца, муж Лукреции Борджиа, который и в войне-то толком не участвовал, а уж потом, на третьем месте, значился дон Гонсальво де Кордоба. Дон Гонсальво был гордым человеком и тонкой политике оказался совершенно чужд. Когда оказалось, что у папского трона он будет стоять на две ступени ниже Хуана Борджиа, которого он считал никчемным щеголем, дон Гонсальво сообщил, что принять участие в церемонии он никак не может по причине крайней своей занятости. И действительно, явиться на нее отказался.