Великие Борджиа. Гении зла

Следовательно, нужно было устроить так, чтобы «все случилось само собой», и не заваливать добычу единым разом, а рвать ее по кускам, и желательно – чужими руками.

И когда во владениях Флоренции, в городке Ареццо, случился мятеж, на помощь восставшим немедленно пришел Вителоццо Вителли, кондотьер на службе у Чезаре.

Не было у Республики врага злее Вителоццо – он мстил ей за своего казненного брата. И сейчас, в июне 1502 года, он не только занял Ареццо, но и вызвал к себе на подмогу Бальони, властителя Перуджи, и вместе они отхватили у Флоренции уже не один городок, а целую долину со всеми тамошними замками и укреплениями.

И Вителоццо, и Бальони были под командой Чезаре Борджиа, гонфалоньера Церкви, им платили из папской казны – но он и пальцем не шевельнул для того, чтобы их остановить.

Намек оказался ясен. Пиза, которая только и мечтала, как бы ей избавиться от ига Флоренции, чуть ли не немедленно подняла на своих стенах стяг Чезаре Борджиа и просила папу Александра «уговорить герцога Валентино принять их под его покровительство».

Ответ они получили неопределенный. Чезаре, конечно, не надо было уговаривать. Однако следовало взвесить последствия – скажем, было неясно, какой будет реакция Венеции. И вот 2 июня 1502 года Чезаре поговорил с венецианским послом Джустиниани – и получил от него уверения в самых дружеских чувствах, которые испытывает к нему Светлейшая Республика. И, по-видимому, решил, что чувства эти надо бы проверить. У него в плену находился бывший хозяин Фаенцы Асторре Манфреди, который в период своего правления был другом и клиентом Венеции, – и вот его тело вдруг нашли в Тибре со связанными руками и с большим камнем на шее. На трупе были следы пыток, вместе с Асторре утопили и его брата, и его мажордома. Понятное дело, Асторре Манфреди вполне можно было казнить тайно и похоронить так, что его и не нашли бы никогда, так что идея выбросить труп в реку имела характер явной демонстрации. И дело действительно получило широкую огласку, и посол Джустиниани особым письмом уведомил свое правительство о случившемся.

Венеция не протестовала.

II

Поход на замок Камерино, объявленный Чезаре, был тщательно подготовлен, в том числе и с юридической точки зрения. Его держало некое семейство Варано, члены которого резались даже друг с другом, числились в списке викариев Церкви, управляющих своей землей с позволения Святого Престола за определенную вассальную плату, которая не вносилась уже который год. Что же тут удивительного, если «земная длань папы римского», сумевшая обрести плоть в виде Чезаре Борджиа, простерлась против них?

Было собрано около 6000 солдат, заранее заготовлены все необходимые припасы, из Рима Чезаре Борджиа под усиленным эскортом лично привез сундуки с золотом на уплату наемникам – что же тут было удивительного в том, что столь предусмотрительный полководец пожелал заранее известить своих друзей и союзников и о цели похода, и о его предполагаемом маршруте, идущем через владения герцога Урбино? Вежливейшим письмом Гвидобальдо Монтефелтро уведомлялся о проходе папских войск через его территорию, вызванном военной необходимостью. Герцога Урбино просили даже посодействовать взятию Камерино. И Гвидобальдо дал приказ о расчистке дорог и о том, чтобы в местечке Губбио заранее сосредоточили запасы продовольствия для войск Чезаре, и даже послал ему волов, для того чтобы помочь тянуть пушки по горным проходам.

20 июня герцог Гвидобальдо, к своему ужасу, узнал, что в его владения вторглись папские войска еще с двух направлений, о которых ему ничего сказано не было, и что все три колонны идут на Урбино, его столицу. Защищаться было уже поздно – и он бежал, горными тропами и переодевшись, потому что главные дороги уже были перехвачены.

Укрытие он нашел только в Мантуе, где его жена Елизавета да Гонзага гостила у уже знакомой нам Изабеллы д’Эсте. Чезаре вошел в Урбино как победитель. Владения захваченного им герцогства простирались на сотню километров с севера на юг и примерно на 50–60 километров с запада на восток – это было нечто несравненно большее, чем Форли и Имола или, скажем, Пезаро, отнятое у Джованни Сфорца. Больше всего поражала даже не столько быстрота действий и не замечательный успех – как-никак все было проделано без единого выстрела, – сколько невероятная дерзость захвата. Нападение было осуществлено без малейшей провокации и в отношении «друга и союзника», который по рангу и родственным связям был одним из владетельных князей Италии вроде Гонзага или, скажем, новых родственников Чезаре Борджиа, семейства д’Эсте. Даже по разбойничьим нравам Италии того времени это было чем-то неслыханным.

Хотя, если уж мы затронули такую тему, как «нравы Италии того времени», к рассказанной уже истории можно добавить и еще одну живописную деталь.