Великие дни. Рассказы о революции

Из дворца все реже доносились выстрелы. Двери не выдержали, и, напирая на них, ринулась внутрь голова толпы.

Снега пали широкие и твердые. К урожаю. Глубоко увязая в таких снегах, вернулся Митрий в деревню. Молча оглядел обступивших его крестьян, раздвинул руками толпу, словно для того, чтоб больше места занимало его слово, и, прерывая чей-то вопрос «как?», ответил:

— Устроилось.

1924

3ОЯ ВОСКРЕСЕНСКАЯ ПЕРВЫЙ ДЕНЬ

Нужна была ленинская рука, чтобы включить рубильник революции.

Пушка с Петропавловской крепости дала сигнал к восстанию.

Восстание началось!

Центр города оцеплен. Мосты в руках восставших. Теперь они решают — вздыбить мосты над Невой, преградить путь контрреволюции или предоставить их для колонн спешащих рабочих, солдат, матросов.

Вокзалы в руках рабочих дружин… Телеграф взят… Телефонная станция в распоряжении Смольного… Радиостанция настраивается на дальние волны… Банковские сейфы под охраной рабочих.

Но победа будет полной, когда будет арестовано Временное правительство. А оно засело в Малахитовом зале в Зимнем дворце.

Зимний дворец холодно сверкает зеркальными стеклами, он ярко освещен внутри, словно там в разгаре бал. Но не слышно музыки, у подъезда не стоят кареты, только юнкерские патрули нарушают тишину, топая подкованными сапогами. Автомобили перестали сновать у подъезда Зимнего, их задерживают красногвардейцы, окружившие кольцом Дворцовую площадь. Кольцо сжимается. В Малахитовом зале идет заседание. На повестке дня один вопрос: «Как задушить революцию». Но история уже внесла поправку: «Как спастись» — решают министры.

Смольный светится не только изнутри, но и снаружи. Огромные костры полыхают на площади. В настежь раскрытые ворота вереницей тянутся грузовики, входят колонны Красной гвардии, снуют самокатчики.

Как два факела, светились в эту ночь в темном Петрограде Зимний и Смольный. Один — чтобы погаснуть навсегда, другой — чтобы пылать века.

В Зимнем заседало Временное правительство. Заседало последний раз.

В Смольном действовал Военно-революционный комитет — первый орган власти пролетариата.

Ураган достиг наивысшего напряжения, но он теперь управляем, он страшен тем, против кого направлен, направлен ленинской рукой.

Революция победила!

В 10 часов утра 25 октября Владимир Ильич пишет короткое воззвание «К гражданам России!». Десяток строчек вместил в себя результат борьбы десятилетий.

«Временное правительство низложено…

Дело, за которое боролся народ: немедленное предложение демократического мира, отмена помещичьей собственности на землю, рабочий контроль над производством, создание Советского правительства, это дело обеспечено.

Да здравствует революция рабочих, солдат и крестьян!»

Вечером должен открыться Второй съезд Советов. Меньшевики и эсеры готовы заступиться за Временное правительство, которое уже блокировано в Зимнем дворце. За час до открытия съезда крейсер «Аврора» дал сигнал к началу атаки Зимнего.

Владимир Ильич каждые пятнадцать — двадцать минут посылает самокатчиков к Зимнему. И каждые пятнадцать — двадцать минут получает рапорт: Зимний блокирован. Кольцо сжимается. Кольцо сжалось, начался штурм. И наконец сообщение: Зимний дворец, где засели под охраной юнкеров и женского батальона члены Временного правительства, взят штурмом революционных войск в 2 часа 10 минут в ночь с 25 на 26 октября. Министры арестованы и заключены в Петропавловскую крепость. Керенский бежал.

В одной из комнат Зимнего сидит простоволосая бывшая сестра милосердия бывшего женского батальона. На ней френч бывшего министра-председателя. Керенский содрал с нее платье и головную повязку и в этом наряде пробрался между штурмующими красногвардейцами — они женщин не трогали. Керенского в темном переулке ждала американская машина под американским флагом.

— Какие потери с нашей стороны при штурме Зимнего? — спрашивает Владимир Ильич связного.

— Шесть человек убито.

Ценою этих шести человек спасены жизни сотен тысяч, спасены миллионы. Какая бы резня началась, если бы сигнал к восстанию опоздал и войска правительства Керенского были направлены против пролетариата.

Это бескровная революция, самая бескровная революция в истории человечества.

Меньшевики и правые эсеры покинули съезд. Их проводили возгласами: «Дезертиры! Предатели!..»

— Товарищи! Рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой все время говорили большевики, совершилась! — слышит Рахья голос Ленина.

Рахья видит счастливое Ленина лицо и плачет: «Черт возьми, какой ты счастливый, Рахья, что дожил до этой минуты».

Заседание съезда закончилось.

Свердлов трогает Владимира Ильича за рукав:

— Владимир Ильич, вам надо отдохнуть.

— Да, да, — соглашается он, хотя на лице не видно следов усталости. — Где бы поближе к Смольному?

— Пожалуйте ко мне на квартиру, — приглашает Бонч-Бруевич — старый товарищ по партии, по эмиграции. — Надежда Константиновна уже там.

Светает.

Владимир Ильич выходит из Смольного, по привычке, установившейся за сто десять дней подполья, сжимает виски, чтобы приладить парик, и смеется звонко, раскатисто.