Великие и неизвестные женщины Древней Руси

Вполне вероятно, что Антоний показал свои роскошно оформленные книги Мстиславу и Христине, и им захотелось иметь аналогичные. Известно, что в 1117 г. по княжескому заказу сын попа Лазаря Алекса переписал Евангелие четким уставом. Потом княжеский тиун Наслав отвез рукопись в Константинополь. Там для нее изготовили красивый оклад. После этого, уже в Киеве, местные ремесленники украсили его драгоценными камнями и превратили в шедевр русского ювелирного искусства. На нем были золотые и серебряные пластины с узорами и чеканкой, финифть и ограненные драгоценные камни.[535]

Исследователи считают, что в Новгороде при дворе Мстислава и Христины существовали артели строителей, выполнявшие княжеские заказы по возведению храмов и оборонительных укреплений (одновременно с новгородским был построен кремль в Ладоге). Кроме того, под их покровительством работали живописцы, занимавшиеся росписями храмов, написанием икон и украшением миниатюрами рукописей. При их участии в 1109 г. началась роспись Софийского собора в Новгороде. Хотя официально считается, что этим делом руководил епископ Никита, но он в этом же году умер, поэтому не мог довести важное дело до конца.[536] К тому же оно было дорогостоящим и по средствам лишь князю. Искусствоведы определили, что фрески Новгородской Софии имели большое сходство с фресками Николо-Дворищенского собора, а также с миниатюрами Мстиславова Евангелия. Это позволило предположить, что все работы выполняли одни и те же мастера, преимущественно выходцы из Византии.[537] Естественно, что пригласить их мог Мстислав, имевший через отца связи с империей.

Было замечено также, что некоторые росписи новгородского Софийского собора, относящиеся к XII в., выполнялись под влиянием фресок Киевской Софии. Поэтому сюжеты в Мартирьевской паперти носили светский характер. На одной из них даже был изображен сам князь Мстислав Владимирович с дружиной.[538] (В Софии киевской, как известно, были и портреты членов семьи Ярослава Мудрого, и изображение ипподрома, скоморохов, охотников.)

Суздальский змеевик

Широкомасштабная строительная деятельность, украшение храмов, заказ дорогостоящих изделий, покровительство церкви свидетельствовали о том, что Мстислав и Христина имели большие доходы. Основную их часть составляли, видимо, налоги, которые платили новгородцы своим правителям. Но можно предположить, что князь с супругой занимались торговлей. На это указывает наличие в городе Харальдовой пристани, к которой, очевидно, приставали княжеские суда. Была на Волхове и Альфредова пристань, принадлежавшая кому-то из родственников либо Гиды, либо Христины.

Надписи на лицевой и оборотной стороне змеевика

Несомненно, женитьба Мстислава на Христине позволила новгородцам существенно активизировать свои торговые связи со Скандинавией. Это приносило им большие доходы, поэтому они всячески стремились к тому, чтобы в Новгороде правила именно эта княжеская чета.

Для новгородцев княгиня была хорошо известной личностью. Когда у нее была украдена рабыня, посадник тут же начал расследование и поиск виновного. Об этом эпизоде наглядно повествует одна из берестяных грамот, обнаруженная археологами при раскопках.[539]

О пристрастиях невестки к католической вере, видимо, хорошо знал Владимир Мономах. Он обратился к киевскому митрополиту Никифору с просьбой разъяснить ему различие между двумя верами. Послание Никифора дошло до нас и свидетельствует о том, что в княжеских семьях еще не было четкого водораздела между православными и католиками и мало кто понимал разницу между этими верованиями.[540] В это время перед женами-иностранками, очевидно, не всегда ставили обязательное условие переходить в православие. Особые вольности в этом плане, видимо, были в Новгороде, торговавшем со всем миром.

B 1117 г. Мстислав по указанию отца был переведен в Белгород, поближе к Киеву. Возможно, престарелый Владимир Мономах хотел, чтобы сын жил рядом и в случае его кончины смог занять великокняжеский престол. К тому же ему нужна была мощная поддержка для борьбы с половцами. Христина вряд ли поехала с мужем, поскольку в Белгороде не было обустроенной княжеской резиденции. Она осталась с детьми в Новгороде, где на престол взошел ее старший сын Всеволод. При участии матери он продолжил строительную деятельность и в 1119 г. основал около города монастырь в честь св. Георгия, второго небесного покровителя отца (Гарольд соответствует русскому имени Георгий). В нем тут же был заложен большой каменный собор, по архитектурному убранству похожий на Николо-Дворищенский. Таким образом княгиня, видимо, хотела обезопасить супруга от возможных несчастий.