Великие и неизвестные женщины Древней Руси

Интересно отметить, что под 1183 г. в Ипатьевской летописи зафиксирован первый факт местничества, касавшийся Игоря Святославича. Ему было поручено довести до Киева великокняжеские полки. Одновременно из степей возвращался переяславский князь Владимир Глебович, который захотел идти первым, ссылаясь на то, что по своему рангу ему полагалось стоять впереди новгород-северского князя. Однако Игорь ему не уступил, полагая, что по просьбе двоюродного брата возглавляет киевское великокняжеское войско. В ответ рассерженный Владимир Глебович повелел своим дружинникам разграбить новгород-северские города.[710] С этого времени между князьями началась вражда.

После успешного похода Святослава Всеволодовича против половцев в 1184 г. Игорь Святославич решил сам нанести удар по степнякам. В союзники он взял ближайших родственников: брата Всеволода, племянника Святослава Ольговича и сына Владимира, уже самостоятельно княжившего в Путивле. Вполне вероятно, что амбициозному новгород-северскому князю хотелось быть главнокомандующим пусть небольшого, но своего войска. На этот раз ему повезло, поход закончился удачей. Это, очевидно, окрылило всех его участников на новые подвиги, сулящие большую выгоду: коней, скот, всевозможное добро.[711]

Естественно, что Евфросиния не могла отговорить мужа от опасных военных действий против коварных и сильных противников. Ей приходилось лишь со страхом ждать возвращения самых близких людей.

В следующем году Игорь Святославич решил повторить поход в степи. В Ипатьевской летописи четко зафиксировано его начало: 23 апреля 1185 г. во вторник. Есть о нем сведения и в Лаврентьевской летописи, но не более краткие и без подробностей.[712] Как известно, именно этот поход привлек внимание и знаменитого автора «Слова о полку Игореве». Исследованию этого памятника посвящена огромная литература, поэтому в данной работе будут рассмотрены лишь отдельные вопросы, в основном касающиеся Евфросинии Ярославны.

Если в летописях нет никаких сведений о жене князя Игоря, то в «Слове» ей отведено несколько поэтических страниц. Но и в этом произведении нет ее полного имени, указано только отчество – Ярославна. Это указание отчества княгини представляется довольно странным, поскольку замужних княгинь в то время называли либо по имени мужа (в этом случае Евфросиния была бы Игоревой), либо по имени сына, но с указанием, что она его мать (если она уже была вдовой, а сын известным человеком), понятное именование княгини привлекло внимание целого ряда исследователей, но достаточно убедительно объяснить его никто не смог.

Причина именования в «Слове» жены Игоря только по отчеству могла быть связана с тем, что в то время русские князья уже стояли на разных ступенях иерархической лестницы. Отец Евфросинии, несомненно, был выше новгород-северского князя и более уважаем, поэтому его дочь автор поэтического произведения мог называть, исходя из имени отца, а не мужа, совершившего необдуманный поход. Этим отчеством автор «Слова» мог подчеркнуть, что Игорь был недостоин того, чтобы его жена именовалась, исходя из его имени.

Еще одной странностью сюжета «Слова», связанного с Евфросинией, являются географические названия. Так, в нем отмечено, что голос Ярославны слышался на Дунае. Но эта река была далеко от Новгород-Северского княжества. Потом княгиня оказалась в Путивле, стоящем на р. Сейм. Но при этом она обращалась к Днепру-Словутичу за помощью. Объяснить все эти пространственные нестыковки сложно. Можно лишь предположить, что автор «Слова» в поэтической форме представил действия княгини после того, как она узнала о пленении мужа и сына половцами. Зная, что за самых близких людей ей придется отдать большой выкуп, она тут же отправилась к отцу в Галич, чтобы попросить у него большую сумму денег. Тот, вероятно, не дал, и княгини пришлось ехать за необходимой помощью в Киев к Святославу Всеволодовичу. Не добившись ощутимых результатов, Евфросиния была вынуждена переехать в Путивль, находящийся близко от половецких степей, и там ждать вестей о муже и сыне.