Великие исторические личности. 100 историй о правителях-реформаторах, изобретателях и бунтарях

Особенно горячие споры возникли еще в XV веке об «аллилуйе» и «посолонном хождении» (от слова «посолонь» — по солнцу). А в шестнадцатом веке было с очевидностью замечено множество расхождений и недосмотров в церковных книгах, особенно в переводах богослужебных текстов: одни переводчики плохо знали греческий язык, другие — русский.

Еще в 1551 году Иоанн IV созвал Собор, имевший целью упорядочить внутреннюю жизнь страны. Царь самолично составил перечень вопросов, на которые предстояло ответить собранию русских пастырей, дабы авторитетом своих решений исправить изъяны народной жизни, препятствующие душеспасению и богоугодному устроению Русского царства. На Соборе 1551 года, проведенном с целью введения единообразия в церквах, решено было исправлять книги, сверяя их с «добрыми переводами», но отсутствие единого подхода привело к еще большим искажениям текста. Одной из попыток введения единообразия в богослужебных книгах было также открытие в Москве типографии. Но вместе с количеством издаваемых книг росло и число ошибок.

В Смутное время печатный дом сгорел, и издание книг на время прекратилось, но, как только обстоятельства позволили опять, за издание взялись с завидным рвением. При патриархе Филарете (1619–1633 годы), Иоасафе I (1633–1641 годы) и Иосифе (1642–1652 годы) труды, предпринятые по этой части, доказали необходимость сверки не по славянским спискам, а по греческим оригиналам, с которых когда-то и делались первоначальные переводы. К середине XVII века накопились и стали очевидными расхождения с современной греческой церковной практикой и возникли вопросы по поводу обрядов Русской православной церкви.

Дело исправления оказалось трудным и сложным. Речь шла о безупречном издании чинов и текстов, переживших вековую историю, известных во множестве разновременных списков — так что московские справщики сразу были вовлечены во все противоречия рукописного предания. Они много и часто ошибались, сбивались и запутывались в трудностях, которые могли бы поставить в тупик и сегодняшних ученых. Впрочем, для успешности работ было сделано все, что можно. Непрестанное внимание уделялось предприятию на самом высоком уровне.

С 1652 года ответственность за реформы легла на плечи новоизбранного патриарха Никона. Одаренный недюжинными способностями ума и волевым, решительным характером, он с присущей ему энергией взялся за дела церковного устроения, среди которых важнейшим продолжало числиться дело исправления книг. Через два года по вступлении на престол первосвятителя России патриарх созвал русских архиереев на Собор, где была окончательно признана необходимость исправления книг и обрядов. Когда первая часть работы была проделана, то для рассмотрения ее Никон созвал в 1656 году новый Собор, на котором вместе с русскими святителями присутствовали два патриарха: Антиохийский Макарий и Сербский Гавриил. Собор одобрил новоисправленные книги и повелел по всем церквам вводить их, а старые отбирать и сжигать.

Все шло своим чередом. Реформы проходили в соответствии с многовековой церковной практикой и не должны были вызвать нареканий. Тем не менее именно с этого времени появляются в среде духовенства и народа хулители «новшеств», якобы заводимых в Церкви и в государстве Русском всем на погибель.

Первые действия нового патриарха убедили «ревнителей» в том, что они глубоко ошибались в отношении староверия Никона. Его преобразования мгновенно вызвали повсеместное негодование. О Никоне заговорили как о «латыннике», предтече антихриста. По мнению недавних союзников и товарищей Никона, исправление богослужебных книг должно было производиться не по греческим, а по старинным русским рукописям.

Из всех противников преобразований наиболее ярым был протопоп Аввакум. Через все его послания и челобитные красной нитью проходило стремление связать эти реформы с латинством, с учением и практикой католической церкви, с «фряжскими» или немецкими порядками. «Ох, ох, бедная Русь! — восклицал он. — Чего-то тебе захотелось немецких поступков и обычаев?» Аввакума поддержали Стефан Вонифатьев и Иван Неронов. В своих проповедях они представляли Никона жестоким и честолюбивым искателем власти, мучителем православных христиан.

Несмотря на то что подавляющее большинство населения признало дело «книжной справы» с пониманием и покорностью, общество оказалось на грани новой Смуты. Поэтому Никон должен был принять срочные меры по установлению порядка среди тех, кто, по сути, стоял во главе церковной и духовной жизни страны. Противники реформ были удалены из Москвы и разосланы по дальним обителям. В сентябре 1653 года протопопа Аввакума отправили в ссылку в Тобольск, откуда через три года он был переведен в Восточную Сибирь.