Великие химики. В 2-х т. Т. 2

И все-таки самые значительные научные достижения Аррениуса были больше связаны с химией, чем с физикой. Это мнение мировой научной общественности нашло отражение в высокой награде, которой ученый удостоился в 1903 году — Нобелевской премии по химии[360]. До сих пор она была присуждена лишь двум химикам — Вант-Гоффу и Эмилю Фишеру. Аррениус — первый шведский ученый, удостоенный такого высокого отличия! Это был триумф не только самого ученого, но и всей страны. Во всех университетах и научных обществах читались лекции о научных достижениях Аррениуса, его портреты висели на самых видных местах. Швеция гордилась своим великим сыном[361].

А интересы Аррениуса уже обратились к проблемам токсикологии. Он давно, хотя и поверхностно, был знаком с этими вопросами; в частности, немало интересных бесед на эту тему было с профессором физиологии Йенсом Иоганссоном, другом Аррениуса. Свойства ядов, их действие на организм, а также способы их обнаружения и обезвреживания, — таков был круг вопросов, заинтересовавших Аррениуса, особенно после того, как к нему на стажировку приехал Торвальд Мадсен, работавший прежде в Институте токсикологии в Копенгагене. Он приехал в Стокгольм, чтобы провести ряд исследований в области растворов и ознакомиться с точными измерительными методами. Мадсен рассказал Аррениусу о теории Пауля Эрлиха[362], касающейся токсинов и антитоксинов, но Аррениус усомнился в ее справедливости и решил провести ряд опытов, чтобы доказать верность своих взглядов. Часть работ он провел в Копенгагене вместе с Мадсеном. Здесь, в день открытия нового Института токсикологии, Аррениус встретился с Эрлихом. Не зная, в каком направлении ведет свои исследования шведский ученый, Эрлих пригласил его приехать во Франкфурт-на-Майне и провести несколько опытов в своей лаборатории. Аррениус воспользовался приглашением и пробыл там большую часть 1903 и начало 1904 года. Однако вскоре стало ясно, что взгляды Аррениуса противоречат теории Эрлиха. Между двумя учеными возник ожесточенный спор, который с особой силой вспыхнул во время заседания Бунзеновского химического общества в Бонне 24 мая 1904 года. В поддержку Эрлиха выступил Нернст, атмосфера была весьма накаленной. Спор закончился ничем, обе стороны решили, что будущее покажет, кто из них прав.

Возвратившись в Стокгольм, Аррениус приступил к сбору и систематизации материалов по вопросам токсикологии, которые он изложил позднее в «Учебнике иммунохимии».

В доме профессора Йенса Иоганссона часто говорилось об этой книге, поскольку профессор был другом Аррениуса и, главное, его единомышленником. Аррениус с неистощимым юмором рассказывал о жаркой дискуссии, развернувшейся на заседании химического общества в Бонне. Профессор Иоганссон и его сестра Майя слушали Сванте с живейшим интересом.

Майя Иоганссон совсем недавно познакомилась с другом брата. Аррениус сразу же привлек ее внимание. Майя, так же как и Йене, чувствовала себя легко и непринужденно с этим жизнерадостным, энергичным и обаятельным человеком. Да и Сванте не скрывал явной симпатии к девушке. Вскоре Аррениус и Майя Иоганссон решили связать свои судьбы. Помолвка состоялась в конце марта 1905 года, а свадьбу назначили на осень. Летом ожидалось солнечное затмение, которое можно было полностью наблюдать лишь в Испании. Аррениус не мог пропустить такое исключительное событие. Явление это давно интересовало Сванте, он посвятил ему немало научных публикаций. Он надеялся, что во время затмения сумеет провести наблюдения солнечной короны. Четыре года назад, во время своего первого путешествия в Америку, он изучал солнечную корону в обсерватории Лик. Проведенные вычисления дали неожиданный результат: масса солнечной короны оказалась не больше 50000 тонн.

— Это примерно столько, сколько весит большой трансатлантический пароход! — удивился тогда Аррениус.

Принимая во внимание огромные размеры солнечной короны, ученый пришел к выводу, что она состоит, скорее всего, ив сильно разреженных газов[363]. В этот раз Аррениус хотел проверить свою гипотезу.

Аррениус отправился с экспедицией, которой руководил известный астроном Камбель. К счастью, погода в окрестностях Алгамы де Арагон была безоблачной, и все намеченные наблюдения прошли успешно.

Осенью отпраздновали свадьбу, и молодая семья поселилась в трехкомнатной квартире на Бергсгатане, 18. В нижних этажах здания помещался недавно открытый Нобелевский институт[364], руководителем которого был назначен Аррениус.

Теперь он мог больше заниматься научными проблемами, хотя у него появились и новые обязанности: предстояло разработать план нового здания института; много времени отнимало участие в работе комиссии по присуждению Нобелевских премий.