Великие художники: избранные жизнеописания

На другой стене он изобразил разверстые небеса с восседающими на облаках Христом и Богоматерью, Иоанном Крестителем, апостолами, евангелистами и великомучениками, а над всеми Бога Отца, ниспосылающего на них Святого Духа в особенности же на несметную толпу святых, скрепляющих своей подписью устав мессы и спорящих о Святых Дарах, которые стоят на алтаре³³. Среди них – четыре Отца Церкви, окруженные толпой святых, в том числе – Доминик, Франциск, Фома Аквинский, Бонавентура, Скотус, Никколо де Лира, Данте, фра Джироламо Савонарола из Феррары и все христианские богословы – словом, бесчисленное множество портретов, а в воздухе – четыре путти, несущие открытое Евангелие. Ни один живописец не мог бы создать из этих фигур нечто более стройное и более совершенное. Достаточно вспомнить тех святых, которые, образуя полукруг, восседают на облаках: они кажутся живыми не только по своему колориту, но и совершенно объемными благодаря тем ракурсам и сокращениям, в которых они изображены, уже не говоря о разнообразии их одеяний, ложащихся в великолепнейших складках, и о выражении их ликов, в которых больше небесного, чем земного. Таков и лик Христа, исполненный того милосердия и той жалости, какие только могут быть явлены смертным в образе божественного, выраженного средствами живописи. Хотя Рафаэль и обладал от природы этим даром и умел придавать своим лицам выражение величайшей нежности и величайшей благостности, как о том свидетельствует Богоматерь, которая, сложив руки на груди и погрузившись в созерцание и лицезрение сына, словно не в силах отказать своей благодати, он все же проявил величайшую правдивость, показав в облике патриархов их седую древность, в облике апостолов – их простодушие, а в облике великомучеников – их пламенную веру. Однако значительно больше искусства и таланта Рафаэль обнаружил в изображениях святых Отцов христианской Церкви, которые в этой истории спорят друг с другом вшестером, втроем и вдвоем. Мимика их лиц выражает некую пытливость и напряженность от усилия найти твердую уверенность в том, о чем они спорят, выражаясь движениями как бы спорящих рук и всего тела, внимательно подставляя ухо, морща брови и удивляясь на разные лады, оттенки которых точно и правдиво подмечены художником. Исключение составляют четыре Отца Церкви, просвещенные Святым духом, распутывающие и решающие на основании Священных Писаний все спорные места Евангелия, которое держат перед ним порхающие в воздухе путти, упомянутые выше.

На третьей стене, где находится другое окно, он изобразил на одной стороне Юстиниана, вручающего свод законов ученым юристам на предмет его исправления, а над этой историей – фигуры Умеренности, Стойкости и Мудрости. А на другой стороне представил папу, передающего канонические декреталии в обличии папы Юлия³⁴, написанного им с натуры, в сопровождении кардинала Джованни деи Медичи (будущего папы Льва), а также кардинала Антонио ди Монте и кардинала Алессандро Фарнезе (будущего папы Павла III), не говоря о других портретах.

Работами этими папа остался очень доволен, и чтобы сделать для них панели, столь же драгоценные, как и сама живопись, он вызывал из Монтеоливето, что в Кьюзури около Сиены, фра Джованни из Вероны³⁵, великого в то время мастера перспективных изображений в деревянном наборе, который и соорудил не только панели под всеми фресками, но и выполненные в перспективе очень красивые двери и сидения, заслужившие ему от папы и величайшую благодарность и величайшие награды и почести. Не подлежит сомнению, что в этом мастерстве никто никогда еще не обладал таким рисунком и таким умением, как фра Джованни, как об этом по сю пору свидетельствуют прекраснейшая деревянная перспективная облицовка ризницы церкви Санта Мариа ин Органо в его родном городе Вероне, хор церкви в Монтеоливето в Кьюзури, хор церкви Санто Бенедетто в городе Сиене, а также в Неаполе – ризница в обители Монтеоливето и хор в капелле Павла Тулузского, выполненные им же. За это был он высоко ценим в своем ордене и умер в величайшем почете в 1537 году шестидесяти восьми лет от роду. О нем, как о человеке выдающемся и редком, мне хотелось упомянуть потому, что он этого, как мне кажется, и заслужил своим мастерством, которое в свою очередь явилось толчком, о чем я скажу в другом месте, к созданию многих редкостных произведений других мастеров, работавших после его смерти.