Великие художники: избранные жизнеописания

В том же году кардинал Джованни деи Медичи, сын герцога Козимо. отправился в Рим к Пию IV за кардинальской шляпой, и Вазари, как человеку близкому и состоявшему у него на службе, пришлось ехать вместе с ним; поехал же он туда охотно и пробыл там около месяца, чтобы наслаждаться обществом Микеланджело, который его очень любил и постоянно держал при себе. По приказанию Его Превосходительства Вазари привез с собой деревянную модель всего герцогского дворца во Флоренции, а также и рисунки новых помещений, им выстроенных и расписанных, которые Микеланджело пожелал увидеть в модели и рисунках, не будучи в состоянии по старости увидеть самих работ многочисленных, разнообразных, различных по замыслу и выдумке, начиная от оскопления Урана, от Сатурна, Опы, Цереры, Юпитера, Юноны, Геркулеса, и каждому из них было посвящено отдельное помещение с их историями в разных изображениях, а также другие комнаты и залы под ними, получившие название по именам героев из рода Медичи, начиная с Козимо Старшего, Лоренцо, Льва X, Климента VII, а также синьора Джованни, герцога Алессандро и герцога Козимо; и в каждой из них были не только история их деяний, но и написанные в естественную величину изображения их самих, их детей и всяческих лиц старого времени – придворных, военных и ученых. Об этом Вазари написал диалог, в котором разъяснял все истории и цель своего замысла и то, как мифы наверху соответствуют историям внизу, и когда Аннибал Каро прочел их Микеланджело, он доставил ему этим величайшее удовольствие. Диалог этот Вазари выдаст в свет, когда найдет для этого время⁹¹.

Все это началось с того, что Вазари захотел перестроить большую залу, ибо, как об этом уже говорилось в другом месте, из-за низкого потолка она была приземистой и темной. Ему хотелось поднять потолок, но герцог Козимо все никак не мог решиться дать ему разрешение на поднятие потолка, и не потому, что герцога страшили расходы, но, как это выяснилось позднее, ему казалось опасным приподнять стропила крыши на тринадцать локтей. Однако Его Превосходительство, как человек рассудительный, пошел на то, чтобы выслушать мнение Микеланджело, который по модели увидел, какой была зала раньше и какой должна была стать потом, после того как все деревянные части будут убраны и заменены другими, с заново продуманным потолком и стенами и когда будут нарисованы задуманные истории. Микеланджело все это понравилось, и он тотчас же стал не судьей, а сообщником, убедившим, что таким образом легче поднять стропила и крышу и в кратчайшее время закончить всю работу. Когда же Вазари возвращался обратно, он послал с ним герцогу письмо, в котором советовал продолжать это дело, достойное его величия. В том же году в Рим отправился сам герцог Козимо с синьорой герцогиней Элеонорой, своей супругой, и Микеланджело посетил герцога тотчас же по его прибытии. Тот обласкал его чрезвычайно, в знак уважения к великим его достоинствам усадил его с собою рядом, и совсем запросто вступили они в беседу обо всем, что было сделано Его Превосходительством во Флоренции в отношении живописи и скульптуры, и о том, что он предполагал сделать, а в частности, и о зале. Микеланджело снова подтвердил свое мнение и укрепил герцога в его намерениях, а также высказал сожаление, что, любя герцога, не может пойти к нему на службу, ибо прошли его молодые годы. Его Превосходительство рассказал ему, что нашел способ работать по порфиру, когда же тот в этом усомнился, он послал ему, как об этом говорилось в первой главе теоретического Вступления, голову Христа, изваянную скульптором Франческо дель Тадда, которая привела его в изумление. Во время пребывания герцога в Риме он посещал его неоднократно, к величайшему его удовлетворению. Точно так же поступил он, когда некоторое время спустя прибыл светлейший дон Франческо деи Медичи, сын герцога, обрадовавший Микеланджело, которому Его Светлейшее Превосходительство оказал любезный прием и всяческие милости и всегда разговаривал с ним, держа шляпу в руках, так как испытывал к человеку, столь редкостному, почтение бесконечное. Он писал Вазари, что его огорчают болезни и старость, что он охотно сделает что-либо для такого государя и что он старается купить в Риме какие-нибудь красивые древности, чтобы переслать их во Флоренцию⁹².