Великие княгини и князья семьи Романовых

Но в свете были уверены, что император проявил снисхождение к виновнику трагедии, потому что тот оказался его родственником. Александра Викторовна Богданович записывает в дневнике: «Сегодня Салов говорил, что когда царь приказал произвести следствие по Ходынскому делу, то сразу выяснилось, что вел. кн. Сергей виноват. Тогда все три брата – Владимир, Алексей и Павел – привезли царю свои отставки на случай, если Сергея будут судить».

Несколькими днями позже: «Говорили нам, что в день, когда приехал в Москву вел. кн. Сергей Александрович, на всех улицах ночью были наклеены листы, на которых было напечатано, что он – „Ходынский царь“, что полиции пришлось все это срывать, а неизвестные личности снова наклеивали, но никого поймать не удалось».

Формально великий князь не отвечал за устройство народных торжеств на Ходынском поле, это дело было поручено Министерству двора. Но он винил в случившемся себя, потому что именно он, просмотрев план празднования на Ходынке, организованного при коронации Александра III, оставил его без изменений.

На Ходынском поле уже не однажды проходили народные гуляния: и при Екатерине II, и при Александре II. И все обходилось без инцидентов. Порядок проведения праздника казался многократно «обкатанным», охрана надежной, и великий князь не видел необходимости менять что-то в существующей схеме. Площадь поля недавно уменьшилась, в 1834 году на его краю открыли Московский ипподром. Но празднования по поводу коронации Александра II и Александра III проходили уже после этого – в 1855 и 1882 гг. Джунковский приводит еще одну причину, по которой Сергей Александрович мог устраниться от организации гуляний на Ходынке: «Так как устройство народного гулянья было изъято из ведения генерал-губернатора и передано всецело Министерству двора… Между тем эти представители Министерства двора, конечно, не имели никакого понятия о толпе, при устройстве гулянья не приняли никаких мер предосторожности для избежания несчастий. Они наивно думали, что народ чинно соберется, будет стоять в порядке (они, кроме того, не ожидали и такого наплыва), затем, когда в 10 часов откроют буфеты, будет проходить спокойно, получать подарки, и что к 2 часам дня, ко времени приезда государя, все будет роздано, и счастливый народ с подарками в руках встретит царя и царицу.

Все это было очень наивно. Кроме того, как можно было строить буфеты, из коих раздавали подарки, все в одном месте и так близко ко рву, – это уж совсем непонятно. Не могу не коснуться и другого вопроса, который мне особенно тяжел, – это роли великого князя во всей этой печальной трагедии. Как я говорил выше, устройство народного гулянья было изъято из его ведения и передано всецело министру двора. Великому князю как хозяину столицы, конечно, это не могло быть приятным, он реагировал на это тем, что совершенно устранился от всякого вмешательства не только по отношению устройства самого гулянья, но даже и по отношению сохранения порядка, отказываясь от преподачи каких-либо указаний по этому поводу. Обер-полицмейстер, очевидно, видя такое отношение со стороны хозяина столицы, также без должного внимания отнесся к принятию мер безопасности на Ходынке во время гуляний».

Так или иначе, а великий князь винил в случившемся себя. Он был на вершине «пирамиды власти», построенной монархической системой, он попал на свое место не в силу личных качеств, а в силу своего рождения, и теперь он отвечал за случившееся, даже если не мог предвидеть его и предотвратить. Джунковский вспоминает: «Я пошел к великому князю, которому уже было доложено об этом ужасе, застал его бледным как полотно, он ничего мне не сказал, поздоровался, но не произнес ни слова. Видно было, до чего ему тяжело, я тоже ничего не решился произнести. Мы без слов поняли друг друга. Я вышел. Он поехал к государю».

* * *

Великий князь просил отставки, но Николай не согласился на это и оставил дядю военным губернатором Москвы. Волнения, связанные с «Ходынской катастрофой», понемногу улеглись и забылись. Но политические бури по-прежнему сотрясали Россию. На смену бомбистам «Народной воли», убившим императора Александра II, пришли новые террористы, объединившиеся в Боевую организацию эсеров. Созданная в 1902 г., эта организация планомерно уничтожала высшие чины полиции и правительства. На ее счету уже были министр внутренних дел Российской империи Дмитрий Сипягин (1902), сменивший его на этом посту Вячеслав Константинович фон Плеве (1904), губернатор Уфимской губернии Николай Богданович, жестоко подавивший демонстрацию рабочих в Златоусте (1903). Покушения на Константина Победоносцева и на губернатора Харьковской губернии Ивана Оболенского по разным причинам на увенчались успехом.