Великие княгини и князья семьи Романовых

Но вот русские войска остановились в предместьях Стамбула. Николай пишет брату, высказывая «свое крайнее убеждение, что при настоящих обстоятельствах невозможно уже теперь остановиться и, ввиду отказа турками условий мира, необходимо идти до центра, т. е. до Царьграда, и там покончить предпринятое Государем святое дело» Через несколько дней он отправляет еще одно письмо: «Если не получу Твоего приказания остановиться, благословением Божиим, может быть, буду скоро в виду Царьграда!.. все в воле Божией». Военный министр Д. А. Милютин записывает в эти дни в дневнике: «Подозреваю, что великий князь Николай Николаевич нарочно тянет переговоры, с той целью, чтобы продолжать продвигаться все вперед и иметь наслаждение вступить в Константинополь. Вчера я высказал эту мысль государю и по его приказанию отправил вчера же вечером телеграмму к великому князю с повелением ускорить заключение перемирия, коль скоро Порта действительно примет заявленные нами основания мира. Еще сегодня утром государь был очень озабочен тем, что замедление в переговорах подает новый повод к враждебным против нас толкованиям и недоверию. В Вене и Лондоне эксплуатируют это неловкое положение».

Александр не забывал отметить заслуги брата. За переправу через Дунай великий князь награжден орденом Св. Георгия II степени, позже государь пожаловал ему золотую саблю, украшенную алмазами, с надписью: «За переход через Балканы в декабре 1877 года». Но едва ли эти награды могли удовлетворить великого князя. Он слышал, как жители освобожденной древней болгарской столицы Тырново приветствуют русские войска криками: «Да живет Царь Александр! Да живет князь Николай!».

Но Александр не решился штурмовать Стамбул, опасаясь вновь, как уже было под Севастополем, столкнуться с оппозицией большей части Европы. Он получает известие о том, что Англия уже ввела свой флот в Мраморное море, и идет на подписание мирного договора. Великий князь и император обменялись телеграммами, в которых поздравляли друг друга с заключением мира. Николай не забывает напомнить брату: «Господь сподобил Вас окончить предпринятое Вами великое святое дело: в день освобождения крестьян Вы освободили христиан из-под ига мусульманского». А Александр отвечает: «Лишь бы европейская конференция не испортила то, чего мы достигли нашей кровью». Он имеет в виду Берлинский конгресс 1878 г., во время которого сбылись его худшие опасения: России пришлось примириться с потерей независимости Болгарии, в Боснию введены австрийские войска, а Англия захватила Кипр. Но сохранили свою независимость, хотя и утратили часть территорий, Сербия, Черногория и Румыния, а Россия получила часть территории Кавказа. В очередной раз равновесие между европейскими державами было восстановлено, и в очередной раз – ненадолго.

По окончании кампании в 1878 г. Николай Николаевич произведен в генерал-фельдмаршалы и получил Георгиевский крест I степени. Внешне его отношения с братом продолжали оставаться близкими и доверительными. Но в душе накопилась горечь. У обоих были основания винить друг друга за неудачный исход войны.

* * *

Александра Петровна между тем жила с сыновьями в Николаевском дворце, на Благовещенской площади, построенном по проекту архитектора А. И. Штакеншнейдера. С ранней весны до поздней осени они переселялись в Знаменку, имение на Петергофской дороге. Она по-прежнему удивляет весь двор тем, что старается избегать света, бывает на балах, раутах и приемах лишь тогда, когда отклонить приглашение нет никакой возможности. У себя в Знаменке она открыла медицинский пункт для окрестных крестьян, сама ведет прием, учится делать перевязки, посещает больных на дому, приносит им бесплатные лекарства. Она уверена, что медицина – ее призвание. «Долг совести повелевает все отдать, что имею, к осуществлению моего идеала, – писала великая княгиня. – Я с детства была близка к больным, их любила. Видела пример моих незабвенных родителей…»

Дворец Николая Николаевича на Благовещенской площади

Во время Русско-турецкой войны на собственные средства она организовала санитарный отряд и собирала во дворце женщин, желавших бесплатно работать, готовя перевязочный материал для раненых. Здесь трудились бок о бок и дамы из высшего света, и девушки из магазинов и швейных мастерских.

Впрочем, в свете многие ее считали тщеславной и неискренней. Небезызвестный граф Сергей Дмитриевич Шереметев пишет о Николае Николаевиче: «Он был достоин лучшей участи, он был достоин большего к нему внимания, большей заботливости, большей сердечной теплоты, но всего этого не могла дать ему Александра Петровна. С ним она была резка и насмешлива. Отталкивала его резко, холодно непозволительно. Она жаждала деятельности, искала популярности, изображала из себя русскую царевну, не понимая духа Православия, любила суету благотворительности как спорт, а не влечение сердца. Горделивая, сухая, властная, но и необыкновенно остроумная и саркастическая, она охотно прикидывалась смиренной и простой. Ей, по ее честолюбию, нужен был муж большого ума и силы воли».