Великие Князья Литовские: Ягайло

И снова зазвенели мечи. Бой был упорным и долгим, настолько долгим, что даже Витовт отвел взор от дерущихся и прошел вглубь комнаты. Но громкие крики толпы заставили его вновь приблизиться к окну. Французский рыцарь лежал на каменной мостовой, а англичанин держал меч у приподнятого забрала соперника.

— Все-таки победил лев лилию. — Услышал Витовт за спиной голос магистра. — Немного развлекли гости, но вернемся, князь, к нашим делам.

— Каким делам? — Спросил Витовт.

— Для начала скажи, что ты собираешься предпринять в ближайшем будущем.

— Буду вновь собирать войско для войны с Ягайлом.

— Похвальное упорство. А знаешь, Витовт, ты чем-то сродни тому англичанину: тоже падаешь, но не сдаешься. Посмотрим, однако, закончится ли твой бой победой.

— Победа или смерть. — Решительно произнес литовский князь. — Пока в груди будет биться сердце, Ягайлу в покое я не оставлю.

— И когда начнешь готовиться к новому походу?

— Завтра нельзя — воскресенье. Пойду в храм помолюсь перед богоугодным делом, а с понедельника начну собирать воинов.

— С каких это пор ты стал молиться богу? — Удивился великий магистр.

— Да ведь я уже вторую неделю как принял крещение.

— И кто же тебя наставил на путь истинный?

— Мое недавнее поражение и комтур Рагнеты. Он и стал моим крестным отцом.

— Так у тебя должно быть новое имя. — Заметил Конрад Цольнер.

— Да. Меня зовут Виганд.

— Рад. Очень рад за тебя, брат во Христе.

Слова великого магистра очень часто расходились с истинными чувствами, но теперь, вне всякого сомнения, он говорил то, что думал.

— Теперь можешь не сомневаться: Тевтонский орден не оставит в беде христианского князя.

Витовт молчал, в душе предполагая, во что обойдется очередная помощь крестоносцев.

— О том, что мы сможем сделать для тебя, поговорим позже. — Продолжал речь Конрад Цольнер. — А пока у меня есть приятные новости о твоих родственниках.

Витовт насторожился.

— Нашлись твои братья: Товтивил и Жигимонт.

— Где они? — Срывающимся от волнения голосом спросил Витовт.

— В домике, в котором ты жил перед походом.

— Дозволь, великий магистр, повидаться с братьями.

— Иди, иди, Виганд. — Разрешил Конрад Цольнер, видя нетерпение новоявленного христианина. — Побеседуй с братьями и постарайся уговорить их последовать твоему примеру.

… Два человека сидели за столом и с наслаждением поглощали ужин.

— Как тебе нравится кухня великого магистра, Жигимонт? — Спросил один из них между делом.

— Последний раз так вкусно мы ели при дворе бургундского герцога, если не изменяет память. Но все-таки непонятно, Товтивил: зачем понадобилось немцам ухаживать за нами как за германским императором. Доспехи и оружие, присланные великим магистром стоят, по меньшей мере, табун лошадей, а одежда сгодилась бы и для принцев крови. А что можно взять с нас, беглецов, лишенных клочка земли?

— Напрасно, брат, беспокоишься о крестоносцах. Поверь мне, они ничего не делают даром. Я не знаю, каким образом мы отплатим за гостеприимство, но что немцы дадут нам возможность рассчитаться — это точно. — Заметил Товтивил. — Впрочем, меня больше волнует судьба брата.

— И меня тоже, — признался Жигимонт. — Вчера как узнал я, что Скиргайло опять занял Троки — едва не заплакал.

— Брат, мы с тобой столько пережили, но слез в твоих глазах я не видел ни разу.

— Жаль Витовта, если погиб. Столько месяцев к нему добирались и не увидим? Нет, Товтивил, этого не может быть.

— Не переживай раньше времени, Жигимонт, наш Витовт выкручивался и не из таких передряг. — Попытался успокоить младшего брата Товтивил и добавил. — Троки и окрестности он знает, как свои пять пальцев. Будем надеяться, ему повезло и на этот раз.

— И зачем Витовту надо была эта война? — В отчаянии спросил Жигимонт. — Жили бы как-нибудь и без княжества, зато вместе. Втроем нанялись бы ко двору какого-нибудь короля или герцога, да служили ему верой и правдой. Благо, силы и ратного искусства нам не занимать.

— Нет, Жигимонт, если Витовт прекратит борьбу и откажется от законных прав, он предаст память нашего невинно убиенного отца. И поэтому, если Витовт погиб, я клянусь продолжить его справедливую борьбу, даже если это будет стоить мне жизни.

— Прости за малодушие, брат. — Твердым голосом сказал Жигимонт. — Я клянусь, что не отступлю от тебя ни на шаг, даже если вслед за тобой придется сложить голову.

— Благодарю, брат. Теперь я слышу слова достойные сына Кейстута.

В это время за порогом послышались шаги. Братья насторожились. В следующее мгновенье дверь без стука распахнулась, и оба в один голос воскликнули:

— Витовт!?

Радость встречи была неописуемой. Едва ли в прусской столице были люди более счастливые, чем эти три человека. Минут десять братья провели в объятьях друг друга. Но вот первые страсти улеглись, и меж ними завязался разговор.

— Ну и силища у тебя, Товтивил, чуть все ребра не переломал. — Сказал счастливый Витовт, освободившись от объятий брата.

— Прости, Витовт, не хотел тебя покалечить.

— Охотно верю. — Рассмеялся литовский князь. — Но женщин с такой силой обнимать не советую, иначе твои объятия станут последним событием в их земной жизни.